В детстве я собирала календарики. Их тогда называли переливными, они продавались в Союзпечати, и каждое утро перед школой я обязательно проверяла, нет ли на прилавке новых. Изображение на них менялось, если чуть изменить угол зрения. Я всё пыталась поймать момент перевоплощения картинки, миг, когда одно изображение сменяется другим. Мне это почти никогда не удавалось. Повествование Мортон напомнила мне о них. Две сюжетные линии переплелись так, что грань времен почти не уловима. Современная драма и викторианский роман изящно дополнили друг друга.
Грейс прожила долгую жизнь. Ей уж за девяносто. Есть и что вспомнить, и что хотелось бы забыть. Грейс умеет хранить секреты, но теперь пришло время раскрыть все тайны. Она живёт в доме престарелых «Вереск», но она не покинута. Её навещает дочь. Если бы еще и внук приехал! Но он пропал. Точнее он не хочет, чтобы его нашли. Изредка присылает открытки без обратного адреса. Именно ему Грейс начала рассказывать на диктофон свою историю, которая произошла в начале прошлого века и до сих пор лежит на ней грузом вины.
В четырнадцать лет Грейс поступила на работу горничной в Ривертон. Так началась её жизнь под лестницей. Жизнь прислуги со своими правилами и традициями, которые со временем ветшают и меняются, как и все вокруг нас. Жизнь полная долга и гордости своей службой и принадлежностью к Дому, к Семейству. Мистер Гамильтон (дворецкий, который управляет прислугой с достоинством дирижера), кухарка миссис Таунсенд (своим пирогом она излечит любые душевные раны, а фазан удивит даже самых взыскательных гостей), жизнерадостный Альфред и колючая Нэнси теперь её семья, другой может и не быть, пока служишь в этом доме.
В её обязанности входила ежедневная уборка пустующей детской. Комнаты мрачной и «несмотря на все уборки, заброшенной». Дети сюда не заходили, пока однажды не начались дожди и на Ривертон не опустился туман. Тогда в один из дней Грейс увидела их. Их было трое. Дэвид, Хана и Эммелин. Брат и две сестры репетировали пьесу, готовясь к ежегодному концерту. Дети не сразу заметили Грейс, тогда не обращали внимания на прислугу, и ей легко было оставаться лишь тенью с метелкой для пыли в руках. Но судьба заметила её сразу и без проб определила на главную роль в трагедии. У нее, как известно, своя пьеса и первое действие уже началось.
Глядя назад, очень легко делать выводы: отсюда ясно видны события, которые привели к тому, что рано или поздно должно было случиться. А ведь в то время я их не заметила. В настоящем поворотные пункты ускользают. Проходят мимо незамеченными. Мы упускаем возможности, принимаем катастрофы за удачи.Я перевернула последнюю страницу и закрыла глаза. Мне надо было побыть одной. Чувство тоски от неизбежного расставания настигло меня еще на 130 странице, я отчетливо это запомнила. Отложить, растянуть чтение было невозможно, меня несло через страницы к финалу. Стыдно признаться, за 40 страниц до конца я поняла, что все мои попытки сдержать слезы тщетны и я все-таки развела сырость. Не судите строго, я очарована и влюблена и скорое прощание меня угнетало.
Стоя в очереди в кассу, обходя лужи, моя посуду, я знала, что меня ждёт встреча с Моей Книгой. Она моя, вот она, лежит рядом, и я, конечно, могу перечитывать и возвращаться к ней. Но, согласитесь, первый раз, первое открытие особенное. Неповторимое и единственное.