Уходя – уходи!

Его никогда не трогали женские слезы. Он, как и прежде, стоял у двери словно стена, непробиваемая и глухая.

– Но я так больше не могу! – сидела она на полу, прижав колени к груди.

– Можешь! – с уверенностью, без всякого чувства вины и стыда произнес он. – Раньше могла и теперь сможешь.

Чувство вины было неведомо этому человеку. Как, впрочем, и ощущение совести.

– Выпусти меня! – она вскочила и набросилась на него в порыве ярости. – Открой! Отпусти! – колотилась девушка в конвульсиях.

Она походила на больную психиатрической больницы. Но нет, она не больна. Болен он. Его тиранический характер подавлял ее все больше и больше с каждым днем. Стены комнат, которые ранее казались ей теплыми и нежными, теперь скорей напоминали железные прутья тюремных камер.

– Если ты уйдешь, то больше никогда сюда не вернешься, – пригрозил он. – Ты уходила уже тысячу раз, а потом сама приползала на коленях. Я больше не стану тебя прощать, Кэрол, – сказал он без всяких эмоций.

Стены сжимались. Они сдавливали ее легкие. Она не могла дышать. Она задыхалась. Она задыхалась в этом заключении, в этой клетке, в которою сама себя заточила по собственной воли.

– Кэрол, Кэрол, – повторял он ее имя, но она ничего не слышала.

Ее переполняли чувства, и слезы катились крупными каплями из больших голубых глаз. Тех