Глава 1

Генерал Суровый не любил женщин. Точнее не так, любил, но железно молчаливых, даже немых, и смотрящих строго-настрого в потолок во время этого дела. Ну, к чему романтические шашни, танцы с бубнами и веники, когда цель оправдывает средства. Вот именно средства. А не ту фигню, которой ныне баловалась молодежь. Разговоры, вздохи, свидания, цветы, т-фу…

Но когда его последняя любовница Дашенька собрала чемодан, разбила мамину вазу и собралась хлопнуть дверью, генерал снизошёл и даже превзошёл себя и спросил-таки ее, а в чем собственно дело. Может ей этой самой фигни не хватало? Ну, что ей было не так? Деньги рекой, возможностей горы, подарки от него сплошные кисельные берега.

Дашенька едва дышала.

– Что не так? – фыркнула она угрожающе, зависнув на пороге, словно вертолёт, с которого сейчас посыплется спецназ уничтожать оборону противника.

Генерал весь подобрался. На всякий случай.

– А все не так!!! Ты вот скажи, – Дарья грозно сверкнула глазами. – Ты мне куни, когда-нибудь делал?

Генерал приосанился и начал готовиться к глухой обороне.

– Не знаешь такого слова? Верно? Ладно, – дверь угрожающе скрипнула петлями, так как открылась шире. – Дремучий лес. А мне ты хоть раз в рот давал?

– Что, – взревел генерал, так словно его любовь только что кто шлюхой обозвал.

– А вот что! – взвизгнула та. – Да, ты любовью даже не занимаешься! Ты же всегда так напряжен, что жопу не можешь расслабить под одеялом. Ты себя со стороны видел? Ведь такой недоступный, ой-ой-ой, всегда в напряжении. Лицо суровое!!! Каждое движение в постели, как в строю. Ты же будто маршируешь, как на параде, а не трахаешь. А на меня как ты смотришь, а? Как смотришь на меня? Я хочу нежно, ласково, а ты будто заставил отжиматься роту мужиков. Я не мужик!!!

Дарья взвизгнула. Генерал грустно вздохнул. Черт знает, как себя вести с этими бабами. Наорать на нее – уйдет, отступить – в конец обнаглеет. А в переговорах он не мастак.

– Дарья, ведь я никогда тебя не строил, – произнес он, точно сапер.

– Конечно, не строил. Ты построил всех вокруг, – любовница взвыла. – Господи, да ты даже не знаешь, что такое анальный секс!

Суровый набычился и помычал: – Знаю я, что такое…

Любовница пнула дверь и так распахнулась, гневно заглянула ему в глаза, и бросила последнюю гранату.

– Я вообще-то не про себя.

Пару секунд в комнате стояла пронзительная тишина.

Генерал Суровый мужественно присобачивал слова бывшей любовницы к смыслу и к ней, те никак не присобачивались, затем осознал, что нужно к бессмысленности и к себе. Покраснел, посуровел, а затем взорвался.

– Поясни, – порычал он, чувствуя, как сильно хочется ослабить воротник, а кулаки и так уже сжались, и сжимать их сильнее, больше некуда.

– У мамы своей спроси, – отозвалась Дарья, шурша колесами чемодана за порогом дома.

Дверь плавно заскользила назад и захлопнулась.

– Я же говорила тебе, шлюха. А ты нет мам, она приличная девушка.

Генерал обернулся на слова, увидел свою престарелую мать, и ничего не сказал. Лишь вздохнул, считая, что обсуждать подобные вопросы лишнее, и вообще его мама давно уже старый человек, ездит в инвалидной коляске, страдает забывчивостью, плохим зрением. Не будет же он с ней обсуждать проблемы. А между тем Ада Суровая полезла в вязанный кармашек кофты и достала оттуда трясущейся костлявой рукой визитку.

– На ко возьми, – произнесла она, совершенно не старым голосом, а вполне волевым и генеральским. – А то я помру и внуков так и не увижу. О чем речь? Хотя бы жены твоей, которая родит.

– Что это, – спросил он, беря в руки розовый кусочек картона, пропитанный фруктовым ароматом с отпечатанным на нем золотом бананом и ртом. – Банановая лавка?

– Угу, – кивнула Ада. – Сделай последний раз усилие. Вспомни, что ты мужчина.

Она развернула коляску и укатила в свою комнату, оставив генерала Сурового размышлять над сказанным.

***

В свой следующий выходной генерал Суровый стоял на пороге элитного дома, но не с парадной части, а не приметной дворовой, выходящей окнами на глухой лес. Стоял и потел. И не потому, что был одет в строгий военный костюм, или потому что на улице было больше 20-ти градусов. А потому, что никогда не ходил по подобным заведениям, даже элитным. Не было нужды.

Судьба одарила генерала красивым брутальным лицом, роскошной фигурой, которой обзавидовался бы любой культурист и стальной волей. А воля, для мужчин все! Генерал в сие свято верил. Он еще в детстве уяснил, что в сказке, говорилось «воля на конце той самой иглы, которая в яйце, а яйцо на ком-то», и лучше иметь волю, чем смерть. Потому что без воли, смерть мужская приходит от выеденного яйца, плеши, и вынесенного мозга, той самой Василисой Прекрасной, которая предпочтёт молодого Ивана, чем Кощея без воли.

В общем, стоял и думал, стоит ли идти в заведение «Банан и рот» или нет. Не в его правилах было заранее объявлять о капитуляции, потому, несмотря на сомнения, он нажал на кнопку дверного звонка.

Ожидая чего угодно, он растерялся, когда дверь ему открыл молодой парень в джинсах и футболке, улыбнулся и дал пройти.

– Добрый день, господин Суровый. Мила Сергеевна, вас ожидает. Хотите воды или чай, кофе?

Генерал смерил того припечатывающим взглядом, и промолчал, только кивнул подтверждая, что он это он. Коридор размером с комнату успокаивал взор темными тонами дерева, камнем, и ковром с ламинатом на полу. У стены стоял синий диван. Суровый решил, что в общем-то выглядит все не так уж и скверно.

Когда он накануне позвонил по телефону на визитке, ему ответил милый женский голос, что его готовы принять в пятницу или субботу после обеда. После оговора суммы услуг, и лимита времени, ему назначили встречу ближе к вечеру, полагая, что он знает, зачем он пришел. Но Суровый не знал. Лишь предполагал…

Он сел на диван, оставаясь сидеть так, словно проглотил кол, и не в состоянии принять менее вертикальное положение, чем стена за его спиной. В комнату вошла милая девушка, и Суровый понял, эта и есть Мила Сергеевна.

Несколько секунд у него сперло дыхание от внешности. Девушка сошла чисто с подиума. Высокая, стройная, с длинными волосами по пояс, цвета ржаного колоса, она была одета, как встречающий парень. Обычная белая майка (без поддержки) и джинсы. За одним лишь исключением у нее имелась грудь четвертого размера, и на ней проглядывались сквозь ткань соблазнительные ореолы сосков.

Генерал разглядывал всю эту неземную красоту, вкупе с гармоничными чертами лица и завис, пришел в состояния невменяемости.

Девушка улыбнулась и протянула руку.

– Добрый день. Я ваш персональный консультант, Мила Сергеевна.

Суровый протянул свою лапу в ответ, встал и пожал кисть, хлопая глазами.

– Извините, мне не сказали консультант почему именно?

Она очаровательно улыбнулась, приводя его в трепетное беспокойство.

– Консультант по сексу. Буду держать ваш член в руках. Так сказать, во время секса с вашим половым партнером направляя вас.

–Что-что?

Она вгляделась ему в лицо, пытаясь отыскать понимание на каменном лице и вытащить пальцы из мужской руки, собирающейся вероятно сломать их? В этот раз ее улыбка вышла напряженной.

– Вы же пришли сюда за поддержкой. Верно?

Ну, нет, не за поддержкой, а по просьбе матери, ну, да за поддержкой и за сексом. Он пришел в бордель. Но это не бордель. И если он признается сейчас, они расстанутся. Ну, может это к лучшему, тогда он сможет пригласить ее на свидание. Нет, он же не ходит на свидание. Он сразу заводит отношения….

Пару секунд генерал обдумывал услышанное, усиленно моргая.

– Вы думали это бордель, – улыбнулась Мила, угадывая в его глазах вспышку гнева.

– Ну, да.

– Мы сексопатологи, и оказываем лицензионные услуги населению.

– А я предпочитаю держать свой член в штанах, и не давать его ни в чьи руки.

– Вы хотели сказать в руках? – Мила усмехнулась, разглядывая его мужественные черты лица, и как слегка расширились зрачки в его карих глазах.

– Нет! В штанах.

– Вы его совсем не вытаскиваете?

– Вытаскиваю, – кажется Суровый медленно и верно приходил в ярость.

Мила улыбнулась и сунула руки в кармашки джинс, оставив на виду лишь большие пальцы, в то время как пальцы Сурового быстро скрючивались.

– Что ж, ваша мама права. У вас проблемы с доверием и большие. Вы не способны строить отношения с людьми. Мне жаль, деньги за проплаченные десять консультаций мы не вернем.

Она видела, как кулаки сжались, челюсть тоже, а глаза, несмотря на широкие зрачки у Сурового сузились.

– Десять?

– Да, ваша мама предлагала оплатить сто консультаций, но мы ее убедили, что хватить и десяти.

– Десяти?

– Чтобы потерпеть пять минут беседы с вами на равным, – девушка улыбнулась.

– Вы вернете сейчас же всю сумму, – прошипел он, надеясь, что его будут бояться, так же, как и всегда.

Но девушка, лишь усмехнулась.

– Мы не будет возвращать ни копейки из полученной суммы, не будем врать вашей маме, и никому не расскажем в вашей конторе о том, что вы у нас были. Потому, что такому как вы это крайне важно.

– Какому, – взорвался Суровый, впервые в жизни понимая, что кроме силовой стратегии у данной ситуации нет решения.

– Хотите узнать какой вы? Извольте, – тряхнула головой красавица. – Ваша профессия стала для вас состоянием души. Вы словно сдавленная пружина, ходите, сидите, маршируете, все это в сжатом состоянии с суровым выражением и негативном отношении ко всему, что имеет нетрадиционный стиль или подход. Выражаясь нашим языком, у вас нет ануса. Потому что, если вы допустите, что он у вас есть, вы не вынесете такого позора. Верно?

Суровый хватал воздух большими глотками, молча ослабляя узел на галстуке и ворот. Мила продолжила:

– Ведь это смерти подобно положить вас на спину, закинуть ноги на плечи и показать партнерше свой анус? Готова поспорить вы не живете анальной жизнь. И никогда никому не позволяете прикасаться к своему тылу. Да? И если вы покажете сейчас мне гениталии и особенно вокруг паха, я точно знаю, что увижу там густую чащобу и смогу там блуждать, в темноте, с вашей партнершей годами не в силах отыскать неприкосновенную мошонку. И тем более анус.

Что происходило во время этих слов с генералом Суровый сложно передать. Просто взять и задушить девушку он не мог! Черт, никак не мог! Убежать с поля боя, значит признать правоту ее слов и поражение, тоже никак! Кинуться в драку невозможно, ведь выходит он бьет женщин и за правду. Генерал Суровый ощущал себя словно в аду, и готов был идти с Сатаной куда угодно, лишь бы эта чертова баба заткнулась. Милая блондинка продолжила говорить, как ни в чем не бывало. Господи, если бы она служила в армии, он бы уже ее отправил в карцер!

– И знаете, что, уважаемый? Я уверена, – Мила вытащила правую руку из кармана и соединила большой и указательный пальцы, подчеркивая ими каждое слово. – Вы не стонете вовремя секса. Вы лишь крепко стискиваете зубы, в момент оргазма иногда, когда нет сил и если смотреть прямо вам в лицо, у вас бывают болезненные гримасы от удовольствия. Может быть тихонечко, вы мычите. Верно? Так тихо-тихо.

Голова у Сурового закружилась, пульс достиг максимума, и перед глазами все поплыло. Грохота от собственного падения он не услышал.

Зато спустя несколько минут он услышал шёпот…

– Ты, как всегда, со своей правдой маткой, зачем его так?

– Затем, что никто ему этого не скажет, а он мог уйти. И будет бобылем до смерти.

– Он и так бобыль, оставь его в покое.

– Жаль такой экземпляр терять. Он же трус, в сексе. Настоящий заяц.