словно пытался вложить в поцелуй то, что не мог выразить словами. Нежные прикосновения его губ, выверенные, как биение сердца, говорили ей, что она драгоценная, единственная, желанная. И Тесс больше не могла сдерживаться: она снова обвила руками его шею и зарылась пальцами в темный шелк волос.
Крепко прижав девушку к себе, Уилл медленно провел языком по ее губам, и Тесс почувствовала сладкий вкус игристого лимонада. Она таяла от его прикосновений, и ей хотелось стать к нему еще ближе. Но Уилл, несмотря на прерывистое дыхание и дрожь, выдававшие силу его желания, был с ней невероятно нежен. В тот миг он ничуть не походил на человека, которому нет дела ни до кого, кроме себя. Осколки разбитого сердца Тесс начали складываться воедино, и рана, которую он ей нанес, наконец-то стала затягиваться. Девушка вдруг ощутила удивительную легкость во всем теле.
– Уилл, – прошептала она, на миг прервав поцелуй. Голова кружилась, каменный пол уплывал из-под ног, и казалось, только он может удержать ее на земле. – Не бойся, я не сломаюсь.
– Тесс, – простонал Эрондейл, но его голос выдавал сомнение. Тогда девушка слегка прикусила его губу, и Уилл судорожно вздохнул. Он обнял ее еще крепче, и Тесс почувствовала, что он теряет контроль, а нежность перерастает в страсть. Поцелуи становились все глубже и требовательнее, словно они пытались поглотить друг друга. Когда Уилл прижал ее к каменной балюстраде, Тесс застонала, но не от боли, нет. Его руки сминали розы на корсаже платья, а откуда-то издалека донесся звук открываемой двери. Но Уилл и не подумал остановиться, словно для него в это мгновение не существовало никого, кроме Тесс