вать душу наизнанку перед каждым встречным.
– Что вы имеете в виду? – насторожился Уилл.
«А как насчет ваших родителей, Уилл? Почему вы отказались встречаться с ними? Почему вам некуда идти? И почему вы прогнали меня после того поцелуя?» Тесс хотела швырнуть все эти вопросы ему в лицо, но сдержалась и спросила о другом:
– А как насчет Джема? Почему вы не сказали мне, что он серьезно болен?
– Насчет Джема? – С неприкрытым удивлением переспросил Уилл. – Да он ведь даже от меня скрывал свои… неприятности. Свою болезнь он считает своим личным делом. И он совершенно прав! Если вы не забыли, я с самого начала был против того, чтобы он все вам рассказал. Это он решил, что должен с вами объясниться, не я. Но на самом деле Джем никому ничего не должен. В том, что с ним произошло, его вины нет, и все же он почему-то стыдится…
– Тут нечего стыдиться.
– Это вы так считаете, потому что понимаете причины его болезни. А другие не видят никакой разницы между его болезнью и наркотической зависимостью и презирают его, считая слабаком. Как будто бы все дело только в том, что ему не хватает силы воли… – Голос Уилла окреп. – Иногда его обвиняли в слабости прямо в лицо. И я не хотел, чтобы и от вас он услышал то же самое.
– Я бы никогда не сказала ему ничего подобного.
– Откуда мне было знать, что вы могли сказать, а что нет? – возразил Уилл. – Я ведь почти не знаю вас, Тесс. Так же, как и вы меня.
– Вы и сами не хотите, чтобы кто-то узнал вас, – возразила Тесс. – Впрочем, это ваше личное дело. Но Джем – не такой, как вы. Я думаю, он предпочел бы, чтобы