До той ночи с Эммой на пляже он думал, что желает ее сильнее, чем кто угодно на свете, что это желание способно прикончить его. Но теперь он понял, что воображение – лишь бледная тень действительности. Даже когда он истекал воображением, словно кровью или краской на холст, он не в силах был изобразить ощущение ее кожи, обжигающе-сладкий вкус ее губ. Желание меня не убьет, подумал он; но знание, что именно я теряю – вполне может.