Одно из немногих убеждений, вынесенных мною, заключалось в том, что подавляющее большинство авторов, почувствовавших призвание писать о божественном, человеческом и сакральном, наверное, были людьми учеными и в высшей степени благочестивыми, но совершенно бездарными писателями. Многострадальному читателю, вынужденному продираться сквозь дебри их опусов, приходилось прикладывать титанические усилия, чтобы не впасть в коматозное состояние от тоски, навеваемой каждым новым абзацем