Отзывы на книги автора «Карл Проффер»

Меня тошнит от мальчиков и скандальчиков.
Лет в 17 я зачитывалась "Лолитой" на русском и английском, я заучивала некоторые отрывки наизусть.
"Lolita, light of my life, fire of my loins. My sin, my soul. Lo-lee-ta: the tip of the tongue taking a trip of three steps down the palate to tap, at three, on the teeth. Lo. Lee. Ta. She was Lo, plain Lo, in the morning, standing four feet ten in one sock. She was Lola in slacks. She was Dolly at school. She was Dolores on the dotted line. But in my arms she was always Lolita." Звучит как музыка, не так ли?
И мне очень жаль, что это произведение, этот труд не попался мне на глаза тогда. Потому что "Лолиту" и "Ключи к "Лолите" нужно читать одновременно. Тогда, почти 10 лет назад, мне нравился необычный язык Набокова, меня восхищало то, как потрясающе точно от подбирает слова и строит предложения. Но я и понятия не имела, что это не просто талантливо написанное произведение, это продуманный, выверенный до буквы лолитовский стиль автора.

Действительно, очень двусмысленно звучит название этой книги ("Keys to Lolita"), как будто бы старина Проффер сам не прочь бы потеснить Гумберта и Куильти. К тому же, на момент написания этого исследования Карлу было 30 лет, столь юный возраст для таких изысканий, а работа здесь проделана немаленькая, и исследование просто горит, пылает страстью и любовью к каждому слову романа.

У меня с «Лолитой» были своеобразные отношения. Я сама познала её лишь с третьего раза. Первый опыт был самый плачевный: я была в классе эдак пятом, взяла её в библиотеке и прятала под подушкой. Отчего-то мне было неловко, если бы родители узнали, что я читаю. Естественно, мне не хватило мозгов, и где-то на том месте, где погибает миссис Гейз, я бросила книгу и сдала её обратно в библиотеку. Тогда я подумала, что это невероятно вульгарная книга, что-то из серии «Мускулистый горец и прекрасная беглянка», но было что-то ещё, что как соринка, попавшая в глаз Ло, не давало мне разглядеть картину яснее.

Второй раз был через пару лет после первого. И снова — погибает миссис Гейз, я закрываю книгу и адьос. Опять какой-то блок стоит, который не даёт пройти вперёд.

Третий раз — он неизбежный самый. Книгу нужно прочесть по программе в универе, и вот оно, наконец-то! Теперь я ею наслаждаюсь, всё это жонглирование словами невероятно забавляет. Я дочитываю до конца и восхищаюсь. Естественно, то, что в пятом классе я посчитала лит-рой про педофила, в университете раскрылось мне как бесконечная игра слов, но даже тогда до всего невозможно было додуматься.

Есть у меня некая теория, что человеки делятся на зрителей и перформеров (тех, кто со сцены, с экрана, со страниц книг погружает нас в чудесный мир наслаждений). Конечно, как и зрители, так и перформеры, бывают разные, Бывает, что первые становятся вторыми, бывает, что вторые неоправданно популярны и востребованы (см. hype). Проффер — зритель чистой воды, восхищающийся и обожествляющий перформера Набокова, к примеру, он даже своё издательство назвал в честь семейного поместья из набоковской «Ады» (Ardis).

Что же делает в своей книге Проффер? Как он сам говорит, «ловлей аллюзий». И это занятие весьма непростое, потому что:

Распутать этот узел аллюзий – всё равно что пытаться раскрутить спираль ДНК в прямую линию.

или

Однако в прозе Набокова два плюс два нередко равняется трем, семи или корню квадратному из минус единицы.

Помимо весьма занятной ловли аллюзий, объяснений того или иного момента, криков «бинго!» при раскруте той или иной набоковской задумки есть ещё третья часть книги — на любителя. Потому что это подробный анализ стиля, а именно куча примеров ассонанса и поиски ответа на волнующий Карла вопрос: «То стиль Гумберта или самого Набокова?» Мне, честно, такие изыскания напоминают умалишенного героя из «Тихого Дона», доказывающего, что «молот серп» в обратку читается «престолом», значит монархия победит.

Набоков напоминает Линча, и тот, и другой плетут свою собственную империю (бабочковед Набоков — кокон), попадая в которую, мы можем злиться (нифига не понятно) или наслаждаться (что-то понятно, а что нет - потом может быть поймём). Проффер, попав в набоковскую паутину, испытал величайшее наслаждение и, как итог, появилась эта книга-оммаж.

Пара новых слов о "Лолите".
К старым добавляется то, что хоть и бралась я за книгу не один раз, и фильмы смотрела не по два раза, и - все равно - книга Карла Проффера, американского ученого-слависта, вышедшая в далеком 1968 году, называемая "Ключи от Лолиты", произвела на меня неизгладимое впечатление.
И не потому что я не замечаю разных мелких деталей, оставленных Набоковым читателю-внимательному, нет. Наоборот, я всегда все запоминаю и подмечаю.

Просто Владимир Владимирович замечательный литературовед, а я - никакой. Где-то класса с 7-го я вообще перестала читать, и сейчас пытаюсь наверстать упущенное. Поэтому со стыдом я читала некоторые замечания Проффера. Например, какая самая крупная аллюзия в "Лолите"? Конечно же, параллель между прекрасно умершей в стихах Эдгара По Аннабель Ли и Аннабелой, совсем не романтично погибшей юной пассии Гумберта. В "Лолите" Гумберт постоянно обращается к судьям-ангелам, а в "Аннабель Ли" именно ангелы позавидовали счастью молодых; а вот, например, строчки, прямо отсылающие нас к творению По:

"Экспонат Номер Первый представляет собой то, чему так завидовали Эдгаровы серафимы — худо-осведомлённые, простодушные, благороднокрылые серафимы… "

Конечно, я не могла уловить эту нить, потому как никогда не читала По. Но через некоторое время, мне попадаются те самые стихи об Аннабель Ли, но я почему-то и не вспоминаю Аннабелу Гумберта, также жившую в княжестве у моря. Но не буду больше о грустном, перейду к интересному. А "Ключи от Лолиты" - и в самом деле очень захватывающая книга.

Набоков оставил множество аллюзий на те или иные литературные произведения, которые человек начитанный и внимательные с удовольствием может подмечать, предугадывая, что же будет дальше. Так, например, немало намеков на смерть Лолиты от руки Гумберта. Набоков делает ссылки на различные книги, где мужчина убивал свою возлюбленную из-за ревности. И в финальной встречи псевдо-отца и псевдо-дочери Набоков откровенно подкалывает умного читателя, в то время как читатель малоначитанный и неопытный (как я) остается в невежественном спокойствии:

«А меж тем это бы кое-что изменило», сказал Гумберт Гумберт.
"Затем он вытащил пистолет… то есть, читатель ждёт, может быть, от меня дурацкого книжного поступка. Мне же и в голову не могло это прийти".

Помимо этого момента очень понравилась глава "По следам Куилти" и хронология событий в приложении. Заново погружаешься в атмосферу "Лолиты", но будто бы наблюдаешь всю эту историю под иным углом зрения. Здесь мысли и поступки Лолиты - не тайна за семью замками, которые она не желает раскрывать Гумберту(а он, в свою очередь, и не слишком этим интересуется). Оказывается, та часть ее жизни, что скрыта от глаз Г.Г., может быть раскрыта нами как раз через аллюзии. Автор советует прочитать "Лолиту" несколько раз и вдумчиво, и, мне кажется, я этим и замусь. Но, пожалуй, прочитаю как и на английском, так и на русском. Почему? Потому что Проффер комментировал именно английский вариант "Лолиты", и, судя по замечаниям переводчиков "Ключей...", есть некая разница между ними. Собственно, как мы все помним, сам Набоков писал, что русский перевод "Лолиты" ему не понравился.

В итоге, становится понятно, что множество деталей, которыми изобилует текст, даны не просто так. Конечно, для кого-то это затруднит чтение(а тем более вкупе с непростым слогом Набокова), но это не повод ругаться на автора. Можно, конечно, всю жизнь читать легкий ширпотреб, но иногда все же стоит поднапрячь мозги. Есть особая разница, между книгой той, которую можно осилить, как говорится, "не жуя", и той, которая сразу не дастся. Не простой слог, не легкая тема, и, чтобы понять какие-то детали, надо быть либо подкованным литературоведом, либо готовиться к прочтению справочной/научной литературы. Как я уже писала, кому-то это несчастье, а для меня - сплошное счастье: продолжить знакомство с "Лолитой", такой очаровательной и такой пленяющей.

P.S: моя личная оценка 10 балов из 10. Хотя я не везде согласна с автором, но это его точка зрения, которую глупо оспаривать.

Прям пунктиром, ибо бегу бухать:

1. Карл Проффер офигенный писатель, т.е. книга эта имеет ценность не только как "свидетельство", "мемуар" и "документ", но и как литература;

2. Про Бродского я опять же никаких новостей не узнал, да и описать Карл Проффер успел очень небольшой период, зато Бродский тут живой и очень подробный; обычно этот период (1969-1972) в его биографиях немного теряется на фоне остального, а тут вот - живой как жизнь, не смотря на то, что книга не то что не завершена, а едва начата;

3. А вот главы про литературных вдов - прям чистое золото.

Спасибо the_unforgiven , про памятник Профферу поддерживаю и даже скинулся бы.)

Чтож, раз уж мне посчастливилось раньше всех на сайте прочитать этот мемуар, напишу о нём пару строк.

Если кратко, то это воспоминания человека, благодаря которому каждый из нас носит томик Бродского в кармане и имеет возможность купить его в каждом переходе. Однажды увлекшись русским языком и литературой в университете, Карл всю жизнь издавал сочинения и письма русских писателей, которые привозил тайком из Советского Союза. А в последний год жизни решил написать о том, как это было. Успел далеко не всё, наверное, он мог бы рассказать гораздо больше, но и эти несколько сотен страниц с огромными пробелами воспринимаются как сокровище.
В прошлом году мне досталась от peterkin книга жены Карла с воспоминаниями об общении с Бродским, в основном уже после переезда.
Карл рассказывает о долгих поездках в страну Советов, знакомствах с литераторами и их вдовами, как рисковали при этом обе стороны, о разрушаемых и непобедимых стереотипах с обеих сторон, о постоянном общении письмами и о непростых отношениях в литературной среде. Отдельного внимания стоит история первых дней Иосифа вне СССР. Вполне ожидаемый, до сих пор постигающий многих впервые выехавших из России, хотя и не в таких масштабах. Он переполнен эмоциями, обилием предметов вокруг, простотой и красотой окружившего его мира. Когда чувствуешь вместе с Бродским, что шаг за границу бы ещё и шагом к поэтам, которых он считал учителями, например, что он стал преемником Роберта Фроста на должности в университете, волосы начинают шевелиться от волнения.
После этой книги заново осознаёшь ценность текста и слова. Из-за него рисковали жизнью и он может быть самым ценным, что есть. Но, к сожалению, понимаешь, что для того, чтобы рукописи не горели, порой нужны грандиозные усилия.
Мы совсем не осознаём, что то, что мы читаем в школе Булгакова (первое место по прочтениям на лайвлибе!), Мандельштама, Ахматову, а после пар наперебой цитируем Джозефа и Довлатова, ходим по бульварам мимо памятников и слушаем экскурсии про мандельштамовскую и булгаковскую Москву, за всё это и многое другое мы должны сказать спасибо Карлу и Эллендее. Жаль, что Карл об этом не узнал. Хотя, надо полагать, последние годы догадывался.
Эллендея продала Ардис уже в начале двухтысячных, когда он уже выполнил свою миссию и не так необходим миру и России в том числе. Не так давно была встреча с ней в стенах Высшей Школы Экономики, где она рассказывала о своём невероятном опыте и отвечала на вопросы тех, кто уже не помнит той страны, в которую она приезжала первые разы.
Считаю, что на просторах столиц наших постсоветских просто необходимо ставить памятники чете Профферов в разных литературных уголках и как можно больше.
А я пойду поищу себе на барахолке какой-нибудь ардисовский томик, потому что такое совершенно необходимо дома держать.
UPD. Приехал ко мне мой репринт Цветаевой. Теперь и у меня есть кусочек этой истории.

«…тот, кто берется за чтение автора-садиста вроде Набокова, должен иметь под рукой энциклопедии, словари и записные книжки, если желает понять хотя бы половину из того, о чем идет речь…»

Чтение Набокова напоминает поход через дремучий лес в полночь. Ощупью, выставив вперед руку, царапаясь о колючие ветви-аллюзии, специально подбрасываемые автором, чтобы еще больше запутать пронырливого читателя. Напролом. Когда самая прямая тропинка, ведущая к цели, скрыта под покровом беспросветной ночи обывательского воображения.

А все дело в том, что если посмотреть на набоковский текст в разрезе, то можно четко проследить наличие четырех смысловых пластов.

Пласт №1 – поверхностный. Открывается обычному читателю, способному наслаждаться лишь витиеватостью сюжета и красотой авторского слога.

Пласт №2 – заинтересованный. Для читателей, выискивающих с карандашом за ухом определенные аллюзии, смысловые фантики, скрывающие истинный смысл сюжетной линии.

Пласт №3 – критический. Именно то, что за словесными набоковскими аллюрами усматривают литературоведы, критики и порой даже фрейдисты.

И, наконец, пласт №4 – авторский. Тот самый таинственный пласт, который никогда не будет суждено раскопать ни одному из читателей, ученых и прочих «ведов». Вот там-то и зарыта та самая изюминка, которая привлекает любителей прозы Набокова. И, может быть, все вышеприведенные пласты не что иное как обычная игра воспаленного и непоседливого ума.

Проффер берется за сложный труд – открыть читателям глаза на аллюзийную наполненность «Лолиты». Весьма занятно, порой тонко. Но все-таки это только домыслы. А тот самый четвертый пласт так и остается неразгаданным…

«Уважаемые присяжные женского и мужеского пола!»

Рискуя показаться ничего не смыслящей в литературе дурехой, с полной уверенностью заявляю, что трактат сей показался мне целиком и полностью литературным выпендрежем. Оценка – «садитесь «два» и + 1 балл» за то, что автор провел такую огромную исследовательскую работу, по поводу целесообразности которой я бы еще поспорила.
Нет, я прекрасно понимаю, Карл Проффер – такой уважаемый человееееек, профессор Мичиганского университета, основатель издательства «Ардис», он действительно многое сделал для русской литературы. Словом, умнейший человечище, но… На протяжении всей книги меня дико раздражал его панибратски-иронический тон. Однако, на мой взгляд, самым большим недостатком данной работы является тот факт, что Проффер, пытаясь облегчить читателю задачу более тонкого понимания Набоковской «Лолиты», заводит несчастного в такие, не побоюсь этого слова, «дебри, в которые может забираться, не рискуя свернуть себе шею, лишь очень образованный человек».
Самое интересное, что сам Набоков после получения рукописи «Ключей к Лолите» отнесся к этому всему безобразию крайне скептически, но все же был впечатлен автором.
Подозреваю, что данный опус будет крайне полезен филологам, ибо они подготовлены в определенном смысле ко всем этим изобретательным сентенциям, основанным по большей части на знании зарубежной классики. Сам Проффер всякий раз заявляет, что злой дядька Набоков все время так и норовит одурачить читателя-просточка, и что «всегда хорошо иметь свежее впечатление о том, как гнусно вас обманули»…
Что касается моего восприятия, то книга прошла мимо меня. И да, не побоюсь признаться в том, что там было мало понятного для такого неискушенного классической зарубежкой читателя, как я. Если в двух словах - аллюзия на аллюзии и аллюзией погоняет. Вот собственно и все.
Ну и вот вам еще одно занятное умозаключение на затравку! Оказывается:

«Исходные данные предполагают, что идеальный читатель «Лолиты» должен быть опытным литературоведом, свободно владеющим несколькими европейскими языками, Шерлоком Холмсом, первоклассным поэтом и, кроме того, обладать цепкой памятью…»

И НИКАК ИНАЧЕ!!!

От себя лишь добавлю, что, несмотря на то, что я не попадаю под Профферовское определение «идеального читателя «Лолиты» и скорее всего никогда таких вершин не достигну, все-таки имею наглость заявлять о своей любви к самому знаменитому роману Владимира Владимировича. А подобное расчленение, вычленение и препарация оставляет неприятный осадок! На том и порешим!
А вообще еще обидно, что книгу я читала в рамках «Дайте Две. Лайтовая версия». Мало того, что книга не понравилась, так еще и не уложилась по времени =((

Не могу оценить высоко эту работу ни как литературное произведение, ни как историческое свидетельство. Мало, рвано да и просто скучно.
Конечно, если вы хотите узнать, что американцы очень удивлялись советской жизни, можно прочитать.
В остальном, лучше все же читать тех, кто здесь жил, преодолевал и боролся: Мандельштам, Вигдорову, Чуковскую.

Любопытный документ эпохи.

Автор рассказывает о своих встречах с "литературными вдовами России" (женами Мандельштама, Булгакова, Маяковского и Всеволода Иванова) и о дружбе с Бродским, благодаря которой поэт получил свою первую работу за границей - и сразу в Мичиганском университете.

Помимо занятных биографических деталей, интересен взгляд американца того времени (70-80е) на быт и нравы советских людей. Некоторые из замечаний вполне актуальны и сегодня - например, то, что русские не особенно терпимы, преимущественно не мобильны, не готовы простить любимому поэту "человеческое" измерение и почти всегда уверены в том, что плохой человек не может написать хорошую книгу.