Хотела ответить, да стерпела.Не из-за страху перед матушкой-царицей, а потому как Кирей просил. И Ильюшка – хоть он-то просить не приучен – явился в первый же день, встал, глядит так… А глаза больные-пребольные. Да и не утерпела я.– Что ж ты, – говорю, – добрый молодец и закручинился?А самой не то смеяться охота, хохотать во все горло, не то слезами дурными зайтись.– Неужто беда приключилась какая?– Приключилась, – молвил Ильюшка в ответ и щеку потер. – Ты сама эту беду видывала.– А мне мнилось, что не беда это, а сестрицы твои родные, которых тебе возвернули.