© Карина Акопян, 2020

© Алёна Филина, фото, 2020

© Dream Management, 2020

от автора

А потом я понял, что я и есть – мир.

Но мир – это не я…

Даниил Хармс «Мыр»

У всего в мире есть три слоя: внешний, внутренний и сокровенный. Эта книга хочет рассказать вам об этом сложном, тонком и глубоком слое глазами одного автора. О сокровенном. Это вещи, которыми тихонечко делишься с близким человеком в момент, когда он слышит и чувствует каждую твою интонацию, это вещи, которые оставляешь в себе, чтобы вернуться к ним в самые трудные моменты, это вещи, которые как будто невозможно выговорить и облечь в форму слов, но они щемят до озноба внутри или расширяют пространство мира вокруг до циклопического… Это, когда слышишь, как пульсирует жизнь во всём многообразии. Это откровения. Большие и маленькие. А важен ли размер, если речь идёт об откровениях…

Разрешите, я расскажу вам то немногое, что я об этом знаю.

Не смотря на различия эмоциональных красок, мне бы очень хотелось, чтобы эта книга принесла в ваш дом свет.

С теплом и уважением, автор.

наощупь

[небес золотая халва

коснётся макушки губами,

раскрасит ветвей кружева,

я трогаю душу руками…

про счастье

 
ем овсянку поутру,
будто и́нглишная ло́рда,
дрянь на редкость, корчу морду
и затылок с думой тру…
одиночество, как спица,
что торчит в моём глазу,
и бессонниц вереница
затевает вновь бузу,
тихо прячась под кроватью
до того момента, как
ночь станцует в чёрном платье
над деревьями гопак.
счастье прячется всё там же,
но не кажет лап и лиц…
я выманиваю счастье:
«цыпа-цыпа! кис-кис-кис!»
а оно, прижавши уши,
не намерено идти,
бередит, терзает душу,
притаилось на пути
в паре жалких сантиметров —
только руку протяни,
и оно на сто процентов
обогреет мои дни!
я гоню пустые страхи,
выметаю сор души,
а оно – тут, в полумраке
замерло и не спешит
в нерешительности власти.
и не кажет лап и лиц…
я выманиваю счастье:
«цыпа-цыпа! кис-кис-кис!»
 

30.09.13

я трогаю душу руками

 
ветви стучатся в окна,
мысли опали ниц,
глаза – замутнённые стёкла,
хоть чувства не знают границ.
время избито часами,
скованы дрожью слова.
душой я смотрю, не глазами,
и кругом идёт голова…
уставлен весь мир зеркалами,
чья суть до абсурда крива,
я трогаю душу руками,
её не ломая едва.
день утекает за днём,
реальность укушена снами.
как втиснуться в нужный проём
и как не разбиться крылами?
как ни был бы полдень изрыт
осколками едкой печали,
а солнце всё также глядит,
ласкает дорогу лучами!
небес золотая халва
коснётся макушки губами,
раскрасит ветвей кружева,
я трогаю душу руками…
 

07.2012

«прозрачный день сухого ноября…»

 
прозрачный день сухого ноября
вдруг вырос обнажёнными кустами,
а я как будто что-то потеряла…
и ветер шебуршится волосами,
шуршит, смеётся, зябкостью хрустален,
гоняет ворохи оставшейся листвы
по мостовой, что тихо утопает
в предзимнем безразличье ко всему.
по коридорам мыслей я бреду,
встречая ветхие, но запертые двери…
здесь осень расстилает на пруду
молочной пенкой зыбкий свой озноб.
до боли хочется растаять в тишине,
у неба выпив всю лазурь до дна.
а, может, я ещё нужна тебе?
так дай же мне хоть капельку тепла!
и осень щурится, на солнышке играя
прохладой ясного порывистого дня,
а всё вокруг – лишь крошечные блики
в прозрачном дне сухого ноября!
 

11.2008

«мне снилась птица…»

Инне Медведун

 
мне снилась птица,
мне никто не снится
в обычной сетке
рваных серых будней.
земля в воде,
стремящейся разлиться
по стёртой коже
вызревшего студня.
среди воды —
короткий перешеек —
тонюсенькая ниточка
пунктира.
сжимала птица
в страхе лапы, шею
у самой кромки
маленького мира,
на самом крае
зыбкой ржавой суши…
и чернота ползла
в воде вуалью,
и горечь проросла
и въелась в душу,
а чернота росла
и так кристально
собою отражала
чёрный мир…
 
 
и позабыла птица привкус ветра —
в пространстве черноты немеет воздух…
и высохли серебряные слёзы,
на оперенье проседь села фетром.
 
 
но взмах!
и распахнулись руки-крылья!
размах —
палитрой радужные перья!
и в этой яркой точке обнуленья
рассыпалось осколками бессилье.
 
 
и я смотрела молча, ниоткуда
на чистоту свободного полёта,
на чудо сокровенного чего-то.
земля казалась крохотной и скудной.
искрились малахитовые перья,
сверкали изумрудом руки-крылья!
 
 
мне снилась птица,
мне никто не снится,
безо́бразно
пространство пустоты.
 
 
мне снилась птица
уникальной красоты,
и силы,
прорывающей границы.
и эта птица – Ты!
 

02.2019

солнце-апельсин

 
будто гвоздём прибито на́ небо
солнце сочное – резаный апельсин!
я пальцем тычу в кого-то,
а три – указывают на меня…
апельсин льёт оранжевость улицам,
город ревёт – исполин!
и пронзают бетонные соты
амбиции-якоря…
 
 
ну а спелое солнце всё льётся и льётся… свет —
свежевыжатый фреш циклопического светила,
бесконечно течёт… и я пальчик-то опустила…
серебрятся пылинки, из шкафа ушёл скелет…
 

09.2018

белизна

 
белизна превратила родившийся день в гризайль —
полутень, полувзмах, полуслово на полутоне.
белизна биссектрис проводов расчертила сталь,
алюминий небес всполосив по седой основе.
белизна облизала раздетость густых ветвей,
обслюнявила белым узорную сеть «мизинцев»
и оставила иней бровям и усатым лицам,
обжигая щипуче своих суетных гостей.
 
 
в этой тонкой графичности нет никаких доминант.
равновесие мира контраст ни о чём не сутулит.
шебуршит строгий воздух белёсый искристый улей,
держит бережно тучи спокойной рукой Атлант.
 
 
белизна – тишина, продлена лишь на взмах ресницы,
белизна – новизна, чистота, пустота страницы,
белизна…
 

12.2018

осеннее

 
дымное утро проснулось, не выспавшись.
власть градиента распахнута настежь,
полутона, полузапахи… вздыбившись,
город кругами по городу ходит.
сумрак…