Старый автобус не спеша ехал по маршруту Киев–Славянск. Водитель, не обращая внимания на обгоняющие его автомобили, сонно вел машину, изредка поглядывая на часы. Он был зол. Еще бы! Выходные, а ему пришлось везти заводчан в столицу. Злость не проходила даже от понимания, что ему заплатят сверхурочные. Сейчас он вез мужчин и женщин домой – в Славянск. В салоне автобуса атмосфера была не лучше: люди устали. После долгой поездки провести весь день на улице, без сна, остаться без обещанного обеда, а теперь вот снова трястись в автобусе, возвращаясь домой, – и всё это в выходные дни. Все пассажиры злились и мысленно хаяли руководство завода и власть, из-за которой им пришлось ехать в Киев на митинг…

Когда начались акции протеста на Майдане, директор собрал работников завода. Была долгая бессвязная речь о том, что в столице происходят страшные вещи: оппозиция путем обмана жителей страны пытается совершить государственный переворот. «Мы не имеем права бездействовать, товарищи! Мы – украинцы и должны защищать интересы страны». Потом он попросил поддержать действующее правительство. Всем заводчанам в обязательном порядке предлагалось принять участие в проправительственных митингах. Над «просьбой в обязательном порядке» заводчане долго шутили.

– А что, коллеги, не зря съездили: столицу посетили, и в жизни страны приняли участие, – с нескрываемым сарказмом сказал Николай. – Сотрудник инженерного отдела. – А то, что обманули, голодными оставили, – так это нам не впервой; это ж власть, а они, как известно, большие любители забывать свои обещания.

– Эх, быстрей бы до дому доехать, пожрать да спать лечь, – грустно произнес Михаил, – стар я уже для таких поездок, да и не нам что-то решать в стране. Там, – мужчина поднял указательный палец вверх, – все эти олигархи да политики. Вот они-то и правят страной, а мы так, смеха ради, – пешки, одним словом.

– Ну не скажи! Мы тоже люди, и нас немало. Тоже кое-что можем. Вот посмотрите: на Майдане обычные люди митингуют, чего-то там требуют, их слушают, и заметно, что побаиваются. А нас сколько сегодня было? Целая толпа, орава. В любом случае не просто так съездили, себя показали. Глядишь, люди на Майдане одумаются, поймут, что не за теми пошли.

– А какая разница, Светлана Николаевна? Как нынешняя власть о нас не думает, так и оппозиционеры придут к власти: всё одно – мы для них ничто. Так всегда было и будет, – Марина, сотрудница бухгалтерского отдела, стряхнув дрему, решила принять участие в начавшей дискуссии.

– Ты права, Мариночка! Но, видишь ли, в чем дело: нынешняя власть – она законная, мы сами ее выбирали. А оппозиционеры – это гадкие, хитрые люди, которые за счет поддержки западных стран и националистов пытаются захватить власть. Конечно, мы просто обязаны выступать в поддержку законного президента. Только представьте: националисты придут к власти, что же будет? Они уже сейчас начинают гонения русских в стране, а дальше что? Убивать начнут.

– Я наполовину русский, наполовину украинец. Как, интересно, со мной поступят? – хохотнув, спросил Николай.

– Я не в курсе, Коленька, как поступят с тобой, но знаю одно: для всех нас будет только хуже. Сейчас в стране есть хоть какая-то стабильность. Живем не как в Европе, тяжело, но терпимо. А начнутся изменения – где гарантии, что хуже не станет? Взять наш завод: половина заказов – российские, а на Майдане требуют прекратить любые отношения с Россией, как же так? Испокон веков мы были братскими народами, а тут раз – и прекратить отношения!

– Да бред это полный, не бывает так, чтобы взять и прекратить отношения с соседней страной. Для этого повод нужен, и очень серьезный, а не просто желания нескольких политиков. Я, например, русский лучше украинского знаю, так что же мне теперь – совсем не разговаривать? – спросил Николай.

– Учи, балда, ты все-таки украинец, хоть и наполовину, – улыбнувшись, сказал Михаил.

– Ничего еще не ясно!.. Ну Майдан, ну люди недовольны властью, ну и что? Люди всегда ею недовольны. Может, и устаканится еще, на Майдане одумаются и разойдутся, – негромко сказала Марина.

– Хрена с два устаканится! Люди там деньги получают, их кормят, одевают, устраивают концертики всякие, обещания заоблачные дают. «Майданщики в Европу хотят, сами европейские политики обещают исполнить их желания», – произнес парень по имени Максим. – Что со страной делают: проституцию почти легализовали, теперь еще хотят, чтобы всякие педерасты да неформалы обгадили Украину. Фу, как подумаешь – блевать хочется.

– Успокойтесь, Максим! – сказала Светлана Николаевна. – Еще ничего не решено. Власть не пальцем делана, уверена, она контролирует ситуацию.

– Как же, контролирует! Сидят, небось, и трясутся от страха. На главной площади страны черт-те что творится, а они бездействуют! Разогнали бы всю эту кодлу к чертовой матери! – Максим, скривив от злости лицо, достал пачку сигарет и, не обращая внимания на женщин, закурил.

«– В Одессе националисты митинги устраивают, даже, говорят, русских бьют», – сказала Марина, – у меня сестра там живет. Она говорит, что за русскую речь «нацики» избивают людей, заставляют на украинском разговаривать.

– Вот видите, что я вам говорил: националисты власть берут в свои руки. Сейчас избивают, позже убивать начнут. А власть сидит в кабинетах и делает вид, что не замечает происходящего, – Николай, последовав примеру Максима, закурил и, раскинувшись на жестком сидении автобуса, принялся пускать кольца дыма в потолок.

– Ну хватит уже курить-то, имейте совесть! Хоть форточку откройте, – возмутилась Марина, – вот так у нас всегда: мы друг друга уважать не можем, а ждем понимания от власть имущих.

– Мариночка, хватит кудахтать! Что же делать, если мы курящие? Вам бы тоже взаимопонимания накопить, – язв¹ительно ответил Максим. – Саныч, долго нам еще до дома добираться? – крикнул парень водителю из глубины салона.

– Долго! Это корыто уже списать давно пора, а оно, видишь, на ходу. Вот вас на такое важное политическое задание отвезло, – рассмеявшись, ответил водитель. – Кстати, что-то я наш эскорт не вижу. Вроде бы как должны до города сопровождать. Видимо, более важные дела появились.

– И точно: пропали ребята, – посмотрев в окно, подтвердил Максим, – больно им надо из Киева ехать в тартарары, да еще плестись за нашим автобусом. Ладно, спать надо! Путь неблизкий, когда еще доберемся, – парень закрыл глаза.

– Как же так? Они ведь нас сопровождали и охраняли. А вдруг что случится? – разволновалась Светлана Николаевна.

–Да ладно, Света, успокойся, что может случиться? – Михалыч бросил взгляд на женщину и тоже прикрыл глаза.

Постепенно в салоне автобуса наступила тишина: уморенные ездой и долгим стоянием на улице в сырую погоду люди дремали, совершенно не догадываясь, что через несколько километров их ждет беда…

– Так, приготовились! Действуем жестко! В автобусе едут сторонники власти и противники наших интересов, – Володя, командир одной из националистических организаций, сидел в тонированном внедорожнике и передавал по рации информацию бойцам в других машинах. Четыре автомобиля так называемых «автомайдановцев» стояли на трассе Киев–Славянск. В этот раз в рядах активистов Майдана появились иностранцы. Володя решил привлечь к этой операции профессиональных наемников, более того, он сам решил принять участие и проконтролировать весь процесс. Боссы сказали: нужны трупы, без них не запугать сторонников власти. К приказу он отнесся спокойно и стал лично руководить подготовкой к операции.

Было выбрано оптимальное место на трассе, несколько стволов, бейсбольные биты – этого должно было хватить: в автобусе были безоружные люди. С охраной, которая сопровождала автобус, договорились, что они отстанут в определенный момент якобы из-за поломки автомобиля. Трое наемников-профессионалов, остальные – ярые националисты, подающие большие надежды. Владимир лично набирал участников для этой операции.

Показался автобус. Командир и бойцы вышли из машин и выстроились цепочкой, перекрыв трассу.

…– Это что еще такое? «Гляньте-ка: кажись, это по нашу душу», – сказал Саныч дремавшим пассажирам.

– Боже мой! Это наверняка националисты, глядите, они в военной форме. Ой, что-будет-то!..– запричитала Марина.

– Успокойся, ничего не должно случиться! – произнесла Светлана Николаевна, напряженно всматриваясь в наступающие сумерки.

Николай с Максимом подошли к Санычу. Они смотрели на бойцов в камуфляже. Автобус неумолимо приближался к ним.

– Саныч, может, не нужно останавливаться? Давай по газам, авось проскочим, – взволнованно предложил Николай.

– Как это? Давить мне их, что ли? Да и смотри, на машинах они – вмиг догонят.

– Смотрите: у них в руках стволы! – воскликнул Максим.

– Вот попали! – произнес Саныч и резко дернулся от одиночного выстрела, который заглушил гул старого автобусного двигателя. Мужчина от неожиданности крутанул рулем, и автобус чуть было не вылетел с трассы. Умело выровняв его и проехав еще метров двадцать, он остановился. Цепочка из военных рассыпалась, они, не спеша подходили к автобусу. Один из бойцов вскинул руку с пистолетом. Раздался выстрел, и лобовое стекло рассыпалось в крошку. Первой запричитала Марина, вслед за ней начали кричать и плакать остальные женщины, находившиеся в автобусе. Николай с Максимом после выстрела пригнулись и продолжали сидеть на корточках в проходе автобуса.

Николай был бледен и что-то бормотал, Максим молча смотрел в пол, и было непонятно: то ли он в шоке, то ли о чем-то упорно и сосредоточенно думает. Саныч, продолжая сидеть на месте водителя, бессвязно шептал молитву, из щеки и лба сочилась кровь, осколки стекла поранили мужчину.

Боковое стекло автобуса, а вслед за ним и остальные окна начали ломаться и крошиться от мощных ударов снаружи. От ужаса женщины истерично вопили. Можно было бы услышать, как снаружи мужчины смеялись, продолжая крушить автобус.

– Вышли все! – громко сказал один из мужчин. – Бегом! – рыкнул он, видя, что пассажиры его не услышали.

С выходившими действовали жестко: резко бросали их лицом на землю, не обращая внимания на пол и возраст. Все это происходило так обыденно, словно совершалось не преступление, а вполне себе естественный поступок. Мимо проезжали автомобили, которые притормаживали возле автобуса, но водители, увидев происходящее, спешили покинуть этот отрезок трассы.

Светлана Николаевна, грузная женщина пенсионного возраста, с трудом лежала на животе. Заболело сердце, стало трудно дышать, но она терпеливо лежала и надеялась, что все обойдется. Мозг женщины не хотел верить в происходящее, но рядом лежали коллеги по заводу, слышались удары и крики боли, смех и ругательства мужчин, захвативших автобус – всё это заставляло верить в реальность. Внезапная боль в боку от сильного удара заставила женщину вскрикнуть и скорчиться от боли.

– Что, сука, корчишься? Жирная скотина, ты решила власть поддержать? Против народа пошла, старуха? – мужчина с битой в руках навис над нею и, ухмылялся. – Что молчишь, тварь? Кто по национальности?

– Украинка я, – превозмогая боль, ответила Светлана Николаевна.

«Как звать? Кто по национальности?» – рядом с ней шел похожий диалог. По голосу женщина догадалась, что это был Николай.

– Такие, как ты, позорят Украину! Ты – подстилка для русских, противница независимости нашей великой страны, – процедил сквозь зубы парень и плюнул ей в лицо. – Будешь еще митинговать в поддержку власти? Отвечай, сука!

– Нее-ет, не буду, обещаю, – прошептала женщина.

– Смотри, мразь, в следующий раз размозжу башку, – парень поднял биту, от чего женщина яростно замахала руками, пытаясь прикрыть свое лицо. Случайно, не видя никого, кроме парня, стоявшего над ней, женщина услышала несколько голосов, певших гимн Украины. Среди них она узнала голоса Марины, Максима. Ужасно громкий выстрел прервал несвязное пение, и крик ужаса Марины дал понять, что случилось нечто страшное.

– Плохо пел, – рассмеявшись, сказал мужчина. Резкая боль заставила Светлану Николаевну закричать: военный сильным ударом биты сломал ей ногу. Боль стала тупой, в голове все закружилось и затуманилось, женщина потеряла сознание.

– Так, следующий. Ты, значит, наполовину украинец, наполовину русский. Стало быть, ты враг? – спросил военный.

– Нет, что вы? Я не враг, нас заставили митинговать, клянусь, больше такого не повторится, – заикаясь от страха, тараторил Николай.

– Как заставили? Силой загрузили в автобус? Избивали?

– Нет, начальник завода прик…– очередной выстрел прервал речь парня.

Светлана Николаевна лежала на боку, она была в забытье. Боль прошла, точнее, она о ней не думала. Очередной громкий выстрел оглушил ее, и она очнулась. Рядом с ней мешком упало тело, она тихонько вскрикнула. Это был Коля. Его мертвые глаза смотрели на нее, лицо быстро заливало кровью. Женщина снова отключилась.

– Сжигайте автобус, – приказал Володя бойцам, а сам пинком поднял лежащего на земле мужчину. – А ты-то, старикан, что? Доволен нынешней властью?

– Недоволен, ты прав. Но нынешняя власть законная, ее выбирали мы сами – жители Украины.

– Ошиблись, значит, и такое бывает, – ухмыльнувшись, ответил националист, – нужно менять власть, старик, страной должны править умные люди.

– Это вы то «умные люди»? Вы – фашисты и хотите, чтобы Украина стала позором для всего мира. Мой дед убивал таких, как вы, в Великую Отечественную, да, видимо, не добил. Ну ничего, и на вас управа найдется. Убить хочешь, сука? – убивай! Я смерти не боюсь.

– Герой, – улыбнувшись, сказал Володя и выстрелил. Разлитый в салоне автобуса бензин вспыхнул, и огонь стал яростно разгораться. Черный клуб дым уходил высоко в небо.

Автомобили, не сбавляя хода, проезжали рядом с пылающим автобусом. Выжившие люди поднимались с земли и, помогая друг другу, озирались – произошедшее с ними казалось нереальным, но пожар и тела трех мужчин говорили о том, что случилось нечто ужасное.

– Уходим отсюда, сейчас бензобак взорвется, – прошептал Саныч и, взяв под руки полуживую Светлану Николаевну, из последних сил поспешил подальше от пылающего автобуса.

Убитых похоронили «по-тихому». Сразу после происшествия со всеми потерпевшими общались следователи СБУ – была команда не поднимать шум из-за произошедшего. Появившееся в Интернете видео, снятое одним из нападавших, спустя короткое время странным образом исчезло.

Светлана Николаевна через месяц скончалась в больнице. Практически все выжившие люди из того автобуса сразу же после начала антитеррористической операции (АТО) уехали из родного города. Два сына Михаила, узнав о произошедшем, вступили в ряды самообороны Славянска и мужественно защищали город от агрессии Киевской хунты. Оба погибли в боях на Донбассе…__

ЗАХАР

Таких людей, как Захар, в народе называют «обычный парень». Он не любил выделяться и так и не стал «продвинутым, современным». Соблазны, красивая жизнь его не увлекали, наверное, поэтому он не стремился к «большему». Жизнь научила его надеяться только на себя. Вырос парень без отца, всего один раз он поинтересовался о нем у мамы, но, не услышав правды, больше не возвращался к этой теме. В отличие от своих сверстников Захар не проводил бездарно годы своего детства и юности: занятия спортом сделали из него сильного, волевого парня. Его не пугали житейские проблемы, молодой человек решал их сам: нужны деньги – не просил их у матери, находил подработку и совмещал ее с учебой в колледже. Если дома что-то ломалось, он чинил. Сам не умел – узнавал, как это сделать.

Потом был призыв в армию – отличная физическая форма позволила Захару попасть в элитное подразделение, в котором из парней делали профессиональных военных. Там же он узнал о смерти мамы – женщина попала под колеса автомобиля. Командир части дал ему отпуск, чтобы парень смог организовать похороны и попрощаться с матерью. На похоронах с Захаром была тетя и несколько соседей. И еще был незнакомый мужчина с букетом цветов, стоявший поодаль от похоронной процессии. Это был отец Захара, который так и не решился высказать соболезнования своему сыну.

Парень понимал: все люди смертны. Приходит время – человек умирает. Бог отмерил каждому определенное время жизни на этой земле. Поэтому эмоций он не проявлял, во всяком случае, никто из присутствующих не видел слез на его лице. Сразу после похорон Захар уехал в военную часть.

После демобилизации он вернулся в город, связывать свою жизнь с военным делом не захотел. Самой высокооплачиваемой и в то же время опасной была работа в забое. Поэтому придумывать ничего пришлось, он устроился на одну из шахт. Жил парень один, с девушками встречался только для того, чтобы утолить сексуальное желание. Девушки делали симпатичному парню намеки на нечто более серьезное, чем просто секс, но Захар продолжал жить так, как ему хотелось. На первую зарплату он купил компьютер и в свободное время сидел в Интернете, выискивая для себя интересные темы. Постепенно парень стал осознавать, что на самом деле он живет скучной, неинтересной жизнью, – жизнью без перспектив. Он поставил перед собой цель: подкопить денег и переехать в Киев. Армейские друзья звали его заниматься бизнесом. «Разве плохо зарабатывать большие деньги, ездить на дорогой машине и жить в квартире в центре столицы? Что мне этот город, нужно уезжать отсюда, и как можно скорее», – размышлял парень.

И у него обязательно бы все получилось. У таких целеустремленных людей, как Захар, всегда всё получается, но в государстве наступили смутные времена. И ему как человеку, любящему свою страну, пришлось в 2014 году принять участие в событиях на Украине.

О событиях на Майдане Захар узнал от своих коллег по работе. Новость была неинтересной. Ну собрались люди на демонстрацию. Что тут такого? На Украине демонстрациями и митингами уже давно никого не удивишь. Парень не любил политику; он в принципе не любил все, в чем не разбирался, поэтому старался не замечать происходящего. «Митингуют же в столице! Где Киев и где мы? Здесь Донбасс, нам-то какое дело», – решил для себя Захар. Но далеко не все были такого же мнения. События на главной площади страны развивались стремительно, и волна майдановских настроений вскоре добралась до Донбасса. Начались митинги в городах региона, которые не возымели успеха: жители рабочего региона не хотели «журавля в небе», которого им обещали лидеры оппозиции. «Знаем мы этих политиков! Наобещают золотых гор, а потом усядутся в кабинетах и ржут над нами, работягами. У нас есть власть и президент, которого мы выбирали. Разве ж мы плохо живем? Все стабильно. Конечно, можем жить лучше, но где гарантии, что не обманут?» – подобные разговоры между жителями города теперь возникали часто.

«– В Европу, как к себе домой, ездить будем», – сказал Константин, напарник Захара. Бригада забойщиков только что закончила смену.

– Вчера в Интернете попалась статейка, где указываются условия вступления Украины в Евросоюз. Условия – капец, скажу тебе. Наши шахты закроют, а уголь мы будем приобретать в Европе и ЮАР, – бригадир смены устало снимал спецодежду. – Хрень какая-то! У нас угля хоть жопой жри, но мы будем его покупать. И это еще не все: закроют фабрики, заводы, урежут зарплаты, пенсии, многих уволят.

– Борис, забей, зато мы будем в Евросоюзе! – восхищенно сказал Костя, он еще не снял черную от угля спецовку и не умылся, его лицо было в угольной саже, поэтому казалось, что глаза светились.

– Да сдалась тебе эта Европа! – вступил в разговор Захар. – Тебе же говорят: условия вступления плохие, люди пострадают, шахты закроют. Значит, и мы пострадаем. Живем без Европы и нормально себя чувствуем.