Цитаты из книги «Война с саламандрами (сборник)»

Нет сомнений, что мир саламандр будет счастливее, чем мир людей: он будет единым, гомогенным, подвластным единому духу. Саламандры не будут отличаться от других саламандр языком, убеждениями, религией или жизненными потребностями. Среди них не будет ни культурных, ни классовых различий, – только разделение труда. Не будет ни господ, ни рабов, поскольку все будут служить одной лишь Великой Общности Саламандр, которая и будет богом, царем и воинским начальником, не говоря уже о работодателе и духовном вожде. Один народ, один уровень. Да, этот мир будет лучше и совершеннее, чем был наш. Это единственно возможный Дивный Новый Мир. Эй, люди, давайте уступим ему место; ничего иного угасающее человечество уже совершить не может – только ускорить свой конец, трагически прекрасный, пока и это еще не слишком поздно…

Известно, что чем более высокое положение человек занимает в обществе, тем меньше написано на дощечке у его двери.

Но вот в чем вопрос: способен ли вообще человек сейчас быть счастливым? И был ли он на это способен в прошлом? Человек – безусловно, как и любое живое существо; а вот человечество – нет, никогда. Несчастье человека состоит в том, что он был вынужден превратиться в человечество, а может быть, в том, что стал им слишком поздно – когда людской род был уже непоправимо разделен на нации, расы, религии, сословия и классы, на богатых и бедных, образованных и необразованных, эксплуататоров и эксплуатируемых. Попробуйте-ка согнать в одно стадо лошадей, волков, овец и кошек, лисиц и оленей, медведей и коз, заприте их в одном загоне и заставьте жить этим неестественным коллективом, назвав его Общественным Порядком, и соблюдать общие для всех правила жизни. Все, чего вы добьетесь, – несчастного, недовольного и фатально разобщенного стада, в котором ни одна божья тварь не будет чувствовать себя на своем месте. А ведь это – точный портрет огромного, разнородного стада, которое называют человечеством и которое безнадежно. Нации, сословия, классы не могут вечно жить вместе, не притесняя друг друга и не мешая друг другу существовать, вплоть до полной невыносимости; они могут жить или в вечной изоляции друг от друга – но это было возможно только до тех пор, пока наш мир не стал слишком мал для этого, – или же в борьбе друг с другом не на жизнь, а на смерть. Для биологических человеческих групп, таких как раса, нация или класс, существует единственный путь для достижения однородного, ничем не нарушаемого счастья: расчистить пространство исключительно для себя и истребить всех остальных. Но именно это человечество вовремя и не успело сделать. А сегодня уже поздно. Мы уже обзавелись слишком большим количеством доктрин и обязательств, которыми оберегаем «других», вместо того чтобы избавиться от них. Мы придумали нравственный закон, права человека, договоры, законы, равенство, братство, гуманность и т. д. и т. п., – короче говоря, мы придумали «человечество», которое якобы объединяет нас и «других» в некоем воображаемом «высшем единстве». Какая роковая ошибка! Мы поставили этот «нравственный закон» выше законов биологии. Мы нарушили главную существующую в природе предпосылку для существования всякой общности: только однородное общество может быть счастливым! Это вполне достижимое благо мы принесли в жертву великой, но неосуществимой мечте: создать единое человечество и установить единый порядок для всех людей, наций, классов и уровней. Это была благородная глупость. В некотором смысле это была единственная заслуживавшая уважения попытка человека подняться выше себя самого. И теперь род людской расплачивается за этот свой безграничный идеализм распадом, остановить который невозможно.

Чем иным можно объяснить это безумное стремление потреблять, эту неугасимую жажду удовольствия и наслаждений, эти оргии разврата, рабами которых стали современные люди? Подобного упадка нравов не было с тех пор, когда на Римскую империю уже готово было обрушиться нашествие варваров.

все, что происходит, совершается в силу необходимости и имеет собственную закономерность.

Мужского Принципа, далее пишет: «Разве не заключается в этих коллективных обрядах самцов сам источник и корень удивительного коллективизма саламандр? Необходимо осознать, что настоящее единство в мире животных мы можем найти только там, где жизнь и развитие вида строятся не на брачной паре: у пчел, муравьев и термитов. Общность пчел можно выразить словами: Я, Материнский улей. Общность саламандр выражается иными словами: Мы, Мужской Принцип. Только все самцы, взятые вместе, которые в данный момент практически всем телом извергают из себя оплодотворяющую сексуальную среду, являются тем самым Великим Самцом

Или мы останемся лавочниками, или станем творцами; но если мы не будем мыслить в категориях континентов и океанов, то мы не используем своих возможностей.

Его настоящее имя – Андреас Шульце, во время мировой войны он служил фельдфебелем.)

(—…Слушай, а он на самом деле саламандра?) (– Да нет. Вождь-Саламандр – человек

Эй, люди! Вождь-Саламандр от имени всех саламандр мира предлагает вам сотрудничество. Вы будете вместе с нами работать над разрушением вашего мира. Спасибо вам!