Цитаты из книг автора «Калеб Карр»

он боится, что отказ от этих привычек для него равносилен отказу от себя

Степень дегенеративности ребенка прямо пропорциональна степени дегенеративности его окружения, помноженного на сложные семейные отношения». Главной целью Института было создание для детей новой среды, и это, в сущности, было краеугольным камнем самоотверженных попыток Ласло четко выяснить: возможно ли перековать «естественный шаблон» человеческой души и, следовательно, перехитрить судьбу, на которую нас обрекают случайности рождения.

Представьте, сказал он, что вы входите в огромный зал с осыпающимися сводами, который заполнен эхом беспрерывного бормотания тьмы людей, разговаривающих сами с собой. Все они распростерты вокруг вас на полу, многие плачут. Где вы оказались? Ответ Сары был мгновенным: в сумасшедшем доме. Возможно, ответил Крайцлер, но ведь это может быть и церковь.

Прочь от тех кошмаров, что по-прежнему запихиваются в головы нашим детям людьми, коих Природа наказала любить и коим верить. И нас теперь больше, и мы бежим все быстрее и быстрее, ища утешения во всех этих эликсирах, порошках, священниках и философии, уверяющих нас в гарантированном спасении от любых ужасов и страхов всего лишь в обмен на сущую безделицу – духовное рабство… Неужели он действительно может оказаться прав?..

Забавная у него жизнь – фактически старикан жил только ради своих картин, и для счастья ему более ничего не требовалось. Разве что немного скромной пищи, мастерская для работы и возможность совершать свои затяжные прогулки. Просто, скажете вы, и я соглашусь с вами – ага, настолько просто, что жить так способны лишь единицы из миллиона.

В царстве Природы находится местечко для всего, что общество зовет «противоестественным» поведением. Вообще-то именно так и говорил всегда доктор Крайцлер: не бывает под солнцем ничего поистине естественного или же нет.

«Степень дегенеративности ребенка прямо пропорциональна степени дегенеративности его окружения, помноженного на сложные семейные отношения».

«Если бы все холодное было мокрым, а мокрое холодным, и если бы все жесткое было колючим, а все остальное нет, – нужно ли нам было бы различать соответственно холод и сырость, и жесткость и колючесть?»

Умы ученых могут скакать, подобно влюбленным жабам, но друг другу простить эти скачки они способны.

Мое первое проявление свободы воли сводится к тому, чтобы поверить в свободу воли!» – эти слова стали первым боевым кличем Джеймса и к 1877 году целиком определяли его умонастроени