Поправьте меня, если я ошибаюсь, сэр. Подозреваю, что у здешних монахов в обычае по очереди залезать в клетку и подставлять тела диким птицам, надеясь таким способом искупить преступления, когда-то совершенные в этих краях и до сих пор остающиеся безнаказанными. Именно так были получены ужасные раны, на которые сейчас смотрят мои глаза, и, как я понимаю, их богоугодность облегчает ваши страдания. Однако осмелюсь признаться, что раны эти не вызывают у меня сострадания. Как вы можете выдавать замалчивание подлейших преступлений за раскаяние? Разве вашего христианского бога так легко подкупить добровольно причиненной себе болью и несколькими молитвами? Неужели ему так мало дела до попранной справедливости?