Отзывы на книгу «Фарбрика»

Увлекательный сборник фантатических (а местами и фантасмагорических) рассказов. Поделен на четыре части: "Некогда", "Сейчас", "Когда-нибудь" и "Никогда".

Некогда
В этой части действия происходят в декорациях, которые можно ассоциировать с прошлым: я бы отнесла их к середине двадцатого века. На два рассказа "Некогда" написаны отдельные рецензии: Никто не покидает Порт-Анри и Крозельчикюс.
Остальные истории произвели на меня меньшее впечатление. В произведении
Фатаморгана автор фантазирует на тему мощи человеческого разума и способности его обманывать самого себя чересчур убедительно. Качибейская опера затрагивает тему деградации общества в военное время и стремление вырваться из стремительно ухудшающихся обстоятельств, а микрорассказ Юмико за пару абзацев умудряется затронуть эмоции, рассказывая о сожалениях прожитой жизни.

Сейчас

Действия этих рассказов повествуют о времени неопределённом или близком к нашему и, пожалуй, были самыми тяжёлыми для восприятия.
Хочется выделить Бес названия - истории с чудесным главным героем о запертой на замок боли и маленьких чудесах, которые мы можем подарить друг другу. Неприятным, но всё же интересным был Лёд , в котором живые теплые человеческие воспоминания скуривают как наркотик люди, которым меньше повезло в жизни, и которые, очевидно, не очень стремились это изменить. А микрорассказ Енотовый атлас вызвал исключительно эмоцию шозанах.

Когда-нибудь

Здесь самым увлекательным оказался рассказ Ханки-дори , к которому также есть отдельная рецензия. Медуза - жутковатый киберпанк, от которого веет отчаянием, причём это ощущение нарастает неуклонно и постепенно, чтобы окончательно свалиться на читателя с последним абзацем, оставляя, впрочем, искорку надежды.
По-настоящему потрясающим был Оловянный лётчик , просто чудо, а не рассказ, о бесчеловечности людей к тем, кто слишком похож на них, но всё же отличается. Этот рассказ перекликается у меня в голове в просмотренной в этой же день серией "Любовь, смерть и роботы" под названием Shape-Shifters, в которой довольно похожий на мой взгляд троп.

Никогда

Самая противоречивая по настроению часть. Мадам Шатте выходит замуж и несколько микроисторий о Мурзыкине - откровенно юмористические, даже с сюром, лёгкие и ненавязчивые, в то время как давший сборнику название финальный рассказ Фарбрика очень давящий по атмосфере и настроению. О последнем уже писала отдельно.

Резюмируя: у очень многих произведений в сборнике интересные концепты (кажется, я писала это чуть ли не в каждой рецензии к рассказам). Некоторые из них мне бы хотелось развернуть хотя бы в повести, поскольку они выглядят не совсем цельными, а скорее зарисовками и заметками, но по большей части воспринимаются как законченные и цельные.

Сборник мне понравился, совершенно не жалею о проведённом за его чтением времени :3

К. А. Терина: «Фарбрика» (авторский сборник рассказов)

Этой книге дали премию «Интерпресскон» за лучший дебют – и совершенно правильно дали, как по мне. Такой книги не постыдился бы и писатель с именем и десятками книг в библиографии. Для дебюта же это вообще высший пилотаж! А еще К. А. Терина получила премию «Интерпресскон», как лучший художник, рисовавший обложки для книг. И тоже заслуженно. В частности, отличную обложку к своей дебютной книге она сама же и нарисовала. Как говорится, талантливый человек талантлив во всем.
Что же до самих рассказов, вошедших в сборник – то они очень разные. Трагедия и светлая грусть, ирония и причудливый сюрреализм, саспенс и лирика, стимпанк и социальная фантастика, мистика и фантастика почти научная, гротеск и хоррор идут здесь рука об руку, совершенно не мешая друг другу, а наоборот – оттеняя и дополняя. Но есть у этих рассказов и нечто общее. Поразительная, не признающая никаких рамок и границ фантазия автора. Сочный и разнообразный литературный язык, полный полутонов, аллюзий и скрытых цитат. Эмоциональность и аура некого особого, неповторимого настроения, присущая почти каждому рассказу. Без сомнения, и у К. А. Териной – писателя, и у К. А. Териной – художника есть свое собственное лицо, своя особая манера, свой авторский стиль, что дорогого стоит – особенно в нынешние времена «конвейерного производства».
Субтропический остров, городок в альтернативной Европе начала ХХ века, альтернативная же Одесса времен Гражданской войны (и не важно, что в рассказе город носит другое название) или замерзающая и мертвая Москва – все это выписано узнаваемо, рельефно и выпукло. Все это можно увидеть, потрогать, ощутить аромат и вкус, тропическую жару и леденящий холод. Так же рельефно и правдиво выписаны по большей части и характеры персонажей. И на фоне всего этого предельного реализма распускаются невиданные цветы авторской фантазии – странные, зачастую мрачные и прекрасные.
Автор не слишком жалует счастливые финалы – но и беспросветной чернухи и безнадежности в рассказах К. А. Териной обычно нет. Даже погибая, ее герои побеждают – спасая своей гибелью близких людей и «смертию смерть поправ». Но нередко финал истории остается открытым, герои и мир замирают на развилке, и парус робкой надежды белеет на горизонте – маленький, далекий – но он все же есть. А значит, есть шанс, и не все еще потеряно...
Многие рассказы сборника – нет, не сюжетом, не идеями, не декорациями – но самим своим духом, причудливостью и странной и мрачной аурой напоминают лучшие рассказы Чайны Мьевиля. Так что могу поздравить К. А. Терину и всю нашу фантастику – не только с новой отличной книгой, но и с тем, что у нас теперь тоже есть свои «новые странные» («New Weird»). Пожалуй, это определение лучше всего подходит к тому, что пишет К. А. Терина.
Всячески рекомендую.
И спасибо автору за такой замечательный подарок на день рожденья!

Как светло здесь и как бесприютно,
Отдыхает усталое тело…
А прохожие думают смутно:
Верно, только вчера овдовела.
Ахматова.

Интересно, мрачно, странно, безнадежно. Обнадеживающе. Последнее в том смысле, что у современной русской литературы есть будущее а новые имена в ней, если и не теснят пока маститых и увенчанных, то уже совсем готовы это сделать. Хотя, вот по поводу вытеснения, надо бы додумать эту мысль, а то упорхнет птицей-синицей, оставив желтое перышко да плевок гуано. А докрутишь до логического завершения и в руках теплый живой трепещущий журавль смысла. Можешь отпускать в небо, понятое от тебя не уйдет.

В недавнем Манифесте литературный критик всея Руси Галина Юзефович (безмерно уважаю и благодарна за многие прекрасные книги), сокрушалась по поводу отсутствия у нас читателей при избытке писателей. В числе мер способствующих тому, что "мужик не Блюхера И не милорда глупого — Белинского и Гоголя С базара понесет", предлагая издавать меньше заведомого шлака.

Только ведь, печатают то, что потенциально способно пользоваться спросом, читателю Милорда Глупого предлагать Белинского бессмысленно. Пусть цветут сто цветов, а вы обеспечьте грамотную, с интуитивно понятным интерфейсом, навигацию по аллеям этого сада. Процесс взаимообратный, хотя довольно нескорый: дайте больше стоящих книг - придет понимающий читатель.

Для меня двадцать первый год уже стал временем многих открытий. Имена все женские, никакого отношения к воинствующему феминизму, но из мужского по-настоящему интересен только рубановский "Человек из красного дерева", а Рубанов давно в обойме и новых книг от него постоянный читатель ждет, как, впрочем и от Яхиной потому ее прекрасный "Эшелон на Самарканд" к новым именам не отношу.

Теперь смотрите (перечисляю в хронологическом порядке, как приходило с начала года): "Люди и птицы" Светланы Сачковой, "Земля случайных чисел" Татьяны Замировской", "Павел Чжан и другие речные твари" Веры Богдановой, "Кто-нибудь видел мою девчонку?" Карины Добротворской, "Важенка" Елены Посвятовской - все качественная, самобытная осмысленная проза, все новые имена. Теперь могу добавить в этот ряд и "Фарбрику"

Действие рассказов К.А.Терины происходит в разных декорациях, меняется время, место, образ героя-рассказчика, стиль. Объединяет их одно - ощущение потери. Чувство, что из мира изъята какая-то его часть, которая может быть основополагающей, а может - почти незначащей с позиций обыденности. Но без нее все рассыпается, а сквозь зияющие пустоты, на месте которых прежде были кирпичики мироздания, теперь сквозят ветра потерь.

Я совершенно спокойно отнеслась к первому рассказу "Никто не покидает Порт-Анри", который очень хвалили мой любимый переводчик и Олди. Титульная "Фарбрика" тоже не то, чтобы оставила равнодушной, но - да, не тронула душевных струн. Порадовала бабелевскими интонациями "Кочубейская опера", лудоманские мотивы которой после отчетливо прозвучат в "Оловянном летчике".

По-настоящему оглушило "Льдом" и "Медузой", о них хотелось бы немного больше. В реальности "Медузы" обитатели некоего Социума, четко расслоенные на три основных страты: акти, инди, номера, собственно, ведут сетевую жизнь. Не в том смысле, что в старой песенке Земфиры про девочку, живущую в сети. И не в манере Черного зеркала, где рейтинги соцсетей вторгаются в реальность. И даже не в утрированном стиле "Страны Качества" Марка-Уве Клинга, где социальные рейтинги и алгоритм полностью управляют жизнью индивида.

Скорее как в "Матрице", когда физическое существование поддерживается системой жизнеобеспечения, а мозговая активность полностью работает на он-лайн. Скромная "индюшка" (индивидуалка) Калинка, чьи жизненные цели: 1. не скатиться в "номера"; 2. выбраться из социума - второе заведомо невыполнимо, примерно как стать "акти" уровня Ольги Бузовой в нашей реальности.

Но зачем-то же она себе такое намечтала. Так вот, в ее сетевую клетушку вплывает инфомедуза. А за таких тварей, если сдать при обнаружении в генштаб, могут отвалить немыслимое какое-то количество местной валюты, лайков. Которые есть жизнь. Проблема в том, что донести до Канцелярии так, чтобы по пути не схитили, можно лишь окутавшись огненным смерчем файербола, за который приходится отдать последние семь лайков.

Такой классный, такой грустный рассказ, замечательный панчлайн в финале, просто как удар под вздох. Теперь про "Лед". Назвать так рассказ в мире, где уже есть сорокинская "Ледяная трилогия" и "Лед" Дукая - как минимум, очень смело, но это совершенно классная штука. Смотрите, есть молодой человек, Койот, социально неблагополучный потребитель веществ. Перебивается случайными даже не заработками, а возможностями урвать, где плохо лежит. Что стало совсем проблемно с тех пор, как мать отказала ему от дома.

К тому же, герой вынужден дважды в неделю отрабатывать социальную повинность по назначению суда в доме престарелых, ненавидя бабку, почти овощ, к которой приставлен. И вот он вспоминает, что давно, мальчишкой, попал в заброшенный дом, до краев наполненный счастьем (смыслом, полнотой бытия), законсервированным в вещах, которые остались от покинувших его людей. Он тогда попробовал унести чужой смысл в свою жизнь и пережил горькое разочарование, когда тот осыпался горсткой сора (помните золото фей?)

Теперь, поднаторев в умении обманывать ожидания и причинять боль тем, кто имел глупость хорошо к нему относиться, не только отодвигает с пути призрачную девочку-хранительницу дома, но даже и умело выносит из дома "ништяки", конвертируя их в классный лед, самого высокого качества, с каким ему приходилось сталкиваться. а дальше что-то будет.

И вот этот рассказ, может быть не доведенный до совершенства с точки зрения литературного мастерства - он подлинная жемчужина сборника. Такая невыносимая боль, такая мощная референтность ко многим социокультурным аспектам, такая подлинная непростота. Отчаяние, горечь, надежда, где ее, кажется, уже не может быть. Брэдбери, Кинг, Мириам Петросян, Дениэл Киз и Кен Кизи.

Резюмируя: неуютная и бесприютная, но интересная и яркая проза.

Неровный, но не зря прочитанный сборник. Рассказы похожи на рассказы Мьевиля — когда автор умеет создать потрясающий, невероятно атмосферный мир, в который хочется верить и о котором хочется читать; но объёма рассказа чисто технически не хватает, чтобы в этот мир вписать ещё и сюжет, ещё и твист, и рассказы получаются объёмными в плане картинки и плоскими в плане действия. Отчасти это обусловлено тем, что многие из них (не уверен, что все, не знаю) писались на “Грелки”, то есть в ограниченное время — и если бы было на рассказ не 3-4 дня, а 3-4 месяца, хватило бы всего на новый “Город и город”. Из-за этого сборник выходит неровным: отличный “Никто не покидает порт Анри” соседствует с милым, но простым, как веник, “Крозельчикюсом” и откровенно недокрученным ни до чего “Льдом”. В общем, хорошие истории, которые я бы на месте Кати перепродумал и перенаписал бы шире. 7/10.

Весь этот шероховатый, полный странных имён и свежепридуманных названий сборник объединяет одно: рвущаяся ткань реальности, обнажающая под-мир (параллельный мир, мир духов, нужное подчеркнуть).

Произведений под обложкой много, но большую часть из них даже и рассказами назвать нельзя: это наброски, идеи, выхваченные из мрака сценки без начала и без конца. Очень странные, иногда цепляющие, иногда раздражающие своей особицей.

Едва ли буду кому-то рекомендовать, нооо это был интересный экзистенциальный опыт.