Да, я не стал рассказывать Меджи ни о смерти Мартина, ни о полученном наследстве. В Йорке об этом не знает никто. Причина была одна – меня мучил стыд за то, что племянник оказался настолько великодушнее старика-дяди. – Он пристально поглядел на меня. – А потом моя скрытность сыграла мне добрую службу. Я сказал вам, что племянник мой жив, не опасаясь, что меня уличат во лжи.