Самодовольным дельфином скрывшись в волнах, он оставил нас ждать и отсчитывать про себя секунды в торжественной тишине. Ни один смертный не может задержать дыхание больше чем на шесть минут. На двух минутах и восьмидесяти секундах мы забеспокоились. В три минуты тридцать секунд тишина стояла такая, что можно было разобрать, как где-то попискивает мышь. В три минуты семьдесят секунд у фанатов прорезались первые рыдания. Черт, подумал я, вот мне только что было смешно, а этот дурак взял и утопился, а вина будет моя. Некоторые совсем не задумываются о чувствах ближнего.
Когда я уже не утруждал себя счетом, Лисимах воспрянул из воды в фонтане брызг – через четыреста десять секунд, как мне услужливо потом сообщили. Толпа на причале взревела с такой силой, что и лев бы обделался от ужаса. Кто-то выдвинулся к Лисимаху на маленькой лодке, справедливо полагая, что ему потребуется помощь, но он безо всяких побочных эффектов сам поплыл к берегу. Я наградил его орденом Бронзовой Цепи – этот дурачок завоевал все существующие награды, так что пришлось изобрести для него новую. Я не большой любитель показухи, но работа была сделана.