© Издательство «Сатисъ», оригинал-макет, оформление, 2001

* * * 

Родина преподобного Серафима – один из древних русских городов – Курск. Родители святого подвижника Исидор и Агафия Мошнины принадлежали к купеческому сословию и пользовались большим уважением со стороны горожан.

19 июля 1759 года в этой благочестивой семье родился сын Прохор. Так назывался в мире прославляемый ныне угодник Божий.

Общий вид Курска

Отец Прохора имел кирпичные заводы и брал на себя постройку различных каменных зданий. Под конец своей жизни он принялся за построение нового величественного храма в Курске (ныне Казанско-Богородицкий кафедральный собор), но не успел окончить этого дела. Едва была приготовлена нижняя церковь во имя преподобного Сергия, как смерть застигла строителя.

Кафедральный Казанско-Богородицкий собор г. Курск

Трехлетний Прохор остался на руках скорбной матери. Агафия продолжала руководить дальнейшими работами по устроению храма и в то же время ревностно заботилась о воспитании своего малолетнего сына. Мудрая, набожная, полная глубокого сострадания ко всем сирым, бедствующим, она старалась укрепить эти свойства и в нежной, впечатлительной душе Прохора.

Господь с раннего детства окружил особенным попечением жизнь Своего избранника. Один раз, когда Прохору было семь лет, мать, осматривая работы, взяла его с собой на самый верх строившейся в то время колокольни нового храма. Живой, резвый мальчик вдруг свалился оттуда на землю. В ужасе сбежала Агафия с колокольни. Она была уверена, что найдет своего сына разбившимся, бездыханным; но вот Прохор цел, невредим и благополучно стоит на ногах. В горячей слезной молитве Агафия принесла благодарение Господу за чудесное спасение отрока.

Прошло после того три года. Прохора начали учить грамоте. Охотно взялся он за дело и глубоко радовал мать своими быстрыми успехами, а еще более – смирением и кротостью. Скоро, однако, ученье пришлось приостановить: мальчик тяжело заболел. В самый разгар болезни, когда угасла уже всякая надежда на поправление, чудесное видение посетило Прохора: явилась ему во сне Богоматерь и обещала прийти и исцелить его от болезни. Так и случилось. Вскоре после видения, по улице, где находился дом Мошниных, несли древнюю чудотворную икону Знамения Божией Матери. Надобно было перейти на другую улицу. Между тем поднялся сильный ливень. Тогда, чтобы сократить путь и избежать грязи, крестный ход направился через двор Мошниных. Агафия вынесла на двор больного сына; он приложился к чудотворному образу, который потом пронесли над ним. После того Прохор стал быстро поправляться и скоро совсем выздоровел.

Прерванные болезнью занятия продолжались с прежним успехом. Отрок изучил часослов, псалтирь, научился писать и всей душой возлюбил чтение Слова Божия и духовных, назидательных книг. У Мошниных была своя лавка, в которой торговал старший брат Прохора – Алексей. Стали приучать к торговле и Прохора, но сердце его не лежало к этому делу. Его влекли к себе иные сокровища – небесные, негибнущие. Ранним утром вставал он и спешил ежедневно в храм Божий, а праздничный досуг посвящал чтению душеспасительных книг. В душе Прохора зародилось стремление к жизни вдали от мира, среди лишений и подвигов. Чуткое материнское сердце Агафии проникло в эту настроенность сына. Она радовалась благочестию Прохора и в то же время невольно тревожилась при мысли о том, что-то будет с ним дальше. Но вот Прохор стал говорить о монастыре. Бережно, осторожно выведывал он мысли матери. Благочестивая Агафия выразила готовность отпустить сына. Желанный путь иночества теперь открыт был для юноши, но, прежде чем окончательно стать на него, Прохор хотел испросить себе благословение от тех, которые сами прошли этим путем и стяжали на нем вечную, небесную славу. С этой целью собрался он в Киев, откуда пошло русское монашество, где покоятся священные останки его первоначальников и многих других подвижников.

Настала трогательная минута прощания с матерью. Домашние, собравшись вместе, по русскому обычаю, посидели немного, а потом встали и помолились Богу об отправляющемся в дорогу. Прохор поклонился матери в ноги и просил ее родительского благословения. Агафия, обливаясь слезами, дала приложиться сыну к иконам Спасителя, Богоматери и благословила его литым медным крестом, которым Прохор дорожил, как великой, заветной святыней, с которым не расставался потом во всю свою жизнь до самой кончины.

Возложив теперь на грудь этот крест и взяв в руки дорожный посох, восторженный, благочестивый юноша отправился к Киев. Прибыв сюда, он усердно молился у мощей преподобных Антония, Феодосия и других угодников Божиих и просил их благословить его намерение и укрепить его на избранном им пути жизни.

Недалеко от Киево-Печерской лавры, в Китаевской обители, подвизался в то время затворник Досифей, славившийся богоугодной жизнью и даром прозрения. Прохор по совету духовника пошел к нему. Смиренно пал он к ногам старца, облобызал их и, раскрыв всю свою душу, просил руководства, благословения. Досифей благословил Прохора идти на жительство в Саровскую пустынь. «Гряди, чадо Божие, и пребудь там. Место сие будет тебе во спасение. С помощью Божией там ты и окончишь свое земное странствование».

Прохор решил последовать указанию прозорливого старца и идти в Саров, о котором и раньше слышал он много доброго; но, прежде чем совсем удалиться из мира, хотел еще раз побывать в родном доме. Он провел там несколько месяцев. Вновь пришел час разлуки, на этот раз уже окончательной. Дрогнуло любвеобильное материнское сердце. Как ни сочувствовала Агафия стремлениям Прохора, жалко было ей отпустить от себя горячо любимого сына, и, в последний раз благословляя его, она невольно сказала: «Ты бы похоронил меня прежде, а потом бы и шел в монастырь». Тяжела была разлука и Прохору, но твердо было его решение. Он пошел в Саров.

Саров. Общий вид с р. Сатисъ

Саровская пустынь находится в Темниковском уезде Тамбовской губернии, на границе этой губернии с Нижегородской. Красиво расположилась она среди дремучего соснового леса на высокой горе, которую с трех сторон омывают речки Сатис и Саровка, у подножия обители сливающиеся вместе. В то время она была еще совсем юной пустынью, просуществовала с небольшим 70 лет, но уже славилась повсюду своим благоустройством и строгой подвижнической жизнью иноков.

Общий вид реки Саровки

Прохор прибыл в пустынь 20 ноября 1778 г., накануне праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы. Вот стоит он в день своего прихода на всенощном праздничном бдении. Чинно, неспешно идет церковная служба; звучно сказываются канонархом стихиры; широким, вольным потоком льется умилительное, благоговейное пение братии; все – от настоятеля до последнего послушника – молятся горячо, прилежно. И высоким, святым восторгом пламенеет юное сердце, и радуется Прохор, что сюда именно привел его милосердный Господь.

Кроткий, благоговейный настоятель монастыря – отец Пахомий был уроженец Курска. Он помнил родителей Прохора, с любовью принял его в число послушников и вверил духовному руководству мудрого, благочестивого старца Иосифа, казначея обители.

Ревностно соблюдал новый послушник, покорный своему старцу, все монастырские правила, неопустительно посещал церковные службы и усердно, безропотно проходил одно за другим различные послушания. Сначала он трудился в хлебопекарне, отсюда переведен был в просфорню, затем в столярню, далее был сделан будильщиком и, наконец, исполнял обязанности пономаря. Особенно долго пробыл Прохор в столярне, и в этом мастерстве достиг больших успехов. Немногие часы досуга от богослужения и исполнения послушаний он любил проводить в тихом уединении своей келии, отдаваясь молитве, чтению Слова Божия и различных душеспасительных книг.

Строгий постник, в среду и пятницу он вовсе не вкушал пищи, а в остальные дни принимал ее только однажды. Спал он обыкновенно не более четырех часов и только впоследствии, в виду болезненности, стал позволять себе более продолжительный ночной отдых, советуя и другим отдавать сну 5–6 часов в сутки.

Тиха была Саровская пустынь, строга была в ней жизнь молодого подвижника, и все же он чувствовал себя неудовлетворенным.

Некоторые монастырские старцы, ревнуя о высших подвигах, уходили из обители в обступивший ее кругом густой бор и там, вдали от людского взора, подвизались в своих лесных келиях. Эти высокие примеры неудержимо влекли к себе Прохора, и всей душой он порывался туда, вглубь монастырского леса.

С благословения старца Иосифа он нашел в лесу глухое, укромное место, устроил там себе кущу и в свободные от церковных служб и послушаний часы предавался в ней Богомыслию и молитве.

В 1780 году Прохор тяжело заболел. Все его тело распухло. Упорный недуг длился три года. В течение полутора лет Прохор неподвижно лежал на своем жестком ложе и безропотно переносил всю тяжесть страданий. Престарелый отец Иосиф служил болящему, точно послушник. Много также заботился о нем строитель (настоятель) обители Пахомий, почти неотлучно находившийся при его постели. Болезнь все усиливалась. Явилось опасение за жизнь Прохора. Строитель хотел пригласить врача, но Прохор решительно отказался. «Я предал себя, – говорил он, – истинному Врачу душ и телес, Господу нашему Иисусу Христу и Его Пречистой Матери. Если любовь ваша рассудит, снабдите меня убогого, Господа ради, небесным врачевством, т. е. причастием Святых Таин». Желание больного было исполнено.

Он исповедовался и со слезами умиления принял Тайны Христовы, которые принесены были после литургии, совершенной об его здравии, в келию к его постели.

В следующую ночь дивное видение посетило Прохора. Явилась ему в несказанном свете Пречистая Богоматерь с апостолами Петром и Иоанном Богословом и, указывая последнему на Прохора, сказала: «Этот нашего рода». Потом она возложила на голову страдальца правую руку, коснулась его своим жезлом, и из образовавшегося в правом боку отверстия начала выходить материя, которая наполняла тело больного. Прохор стал поправляться и скоро выздоровел. Чудесно исцеленная болезнь принесла ему великую пользу: в ней, точно в горниле, очистился и окреп его дух.

Курский Знаменский монастырь

Между тем на месте келии, в которой болел и получил чудесное исцеление Прохор, решено было построить больницу и при ней двухэтажную церковь с престолами: в верхнем этаже – в честь Преображения Господня, в нижнем – во имя преподобных Зосимы и Савватия Соловецких.

Прохор послан был за сбором пожертвований на предпринятое сооружение. Переходя теперь из одного города в другой, смиренный Саровский послушник посетил, между прочим, и свой родной Курск. Он не застал уже в живых своей набожной матери и, благоговейно склонившись на могиле ее, горячо, слезно молился об упокоении со святыми ее чистой души. Старший брат Прохора – Алексей сделал богатое пожертвование на монастырскую постройку.

Вернувшись в обитель, Прохор принял самое деятельное участие в устройстве больничной церкви. Искусный столяр, он своими руками соорудил для нижней церкви кипарисовый престол, который стоит доселе. Церковь эта была особенно дорога для Прохора: с нею связано было у него на всю жизнь воспоминание об явленном ему великом чуде милости Божией, в ней до конца своих дней он причащался обыкновенно Святых Таин.

В скромном звании послушника Саровской обители Прохор провел восемь лет. За это время он заметно окреп, возмужал. Ему уже исполнилось 27 лет. Он был высокого роста, отличался мужественным, крепким сложением и обладал большой силой. Из-под густых бровей светились на его приятном, полном лице ясные, проницательные голубые глаза; длинные светло-русые волосы спускались на плечи; лицо обрамлялось густой, окладистой бородой. У него была редкая, счастливая память, светлое, живое воображение и увлекательный дар слова.

Вместе с телесным, внешним возрастанием совершалось незримо и духовное, нравственное. Прохор вполне уже созрел для принятия высоких иноческих обетов. 13 августа 1786 года строитель пустыни постриг его в монахи. Восприемными отцами при пострижении были старцы обители Иосиф и Исаия – будущий настоятель монастыря. Новый инок назван был Серафимом. В этом имени, точно в зеркале, отражаются все духовные доблести новопостриженного. Оно взято из мира ангелов, и принявший его жил, действительно, равноангельной жизнью; оно по переводу значит «пламенный», и нареченный им поистине пламенел верой, любовью, жаждой все высших и высших подвигов.

Прошло два месяца после пострига, и монах Серафим рукоположен был в сан иеродиакона. Всей душой отдался он этому истинно-ангельскому служению, которое приближало его к престолу Господню и так отвечало его новому имени. Благоговейно возносил он в храме молитвы предстоящих и после церковной службы долго еще оставался там, приводя в порядок священную утварь и заботясь о чистоте алтаря. Часто он вовсе даже позабывал об отдыхе, о пище; целые ночи на праздничные и воскресные дни проводил в неусыпной молитве, готовясь к достойному принятию Святых Таин, и сожалел только о том, что не может так же непрестанно, как ангелы, служить Богу.