– Выпьем за самый крепкий орешек из всех, что мне приходилось раскалывать, – объявил доктор Штейнер, и все мы чокнулись бокалами и сделали по глотку.
– Так я здорова, док? – спросила я, смакуя игристый напиток, больше, чем вкусом, наслаждаясь воспоминанием о сладком поцелуе Трента, его последнем поцелуе.
Он подмигнул.
– Я бы никогда не стал использовать слово «здорова», Кейси. «Исцелена» – так лучше. Хотя в своем восстановлении тебе предстоит сделать один последний, грандиозный шаг, прежде чем ты сможешь сказать, что находишься на пути должного исцеления.
Я изогнула бровь.
– Правда? И что это за шаг?
– Я не могу тебе сказать. Ты узнаешь, когда придет время. Поверь мне.
Я еще раз шутливо повела бровью.
– Поверить шарлатану?
– Очень дорогому шарлатану, – подмигнув, добавил он.
Говоря о дорогом…
– Так кто этот друг друга приятеля Дэна, который помог мне попасть к вам? Должно быть, мне стоит его поблагодарить, – невинно спросила я.
Взгляд доктора Штейнера метнулся к Шторм, а затем шустро перескочил к бару.
– О, смотри! Икра!
И он ускользнул к блюду, на котором, даже не сомневаюсь, никакой икры не было. Это подтвердило мои догадки, но я все равно подыграла.
– Ливи?
Она выглядела как та самая кошка, слопавшая чужое сало.
– Только не злись?
Я ждала, сделав бесстрастное лицо.
– За это заплатил отец Трента.
Я изобразила возмущенный вздох и одарила ее своим лучшим взглядом.