– Видишь что-то, что тебе нравится? – низкий, дразнящий голос Трента так испугал меня, что я подскочила.
Усмехаясь, я подняла глаза и увидела сексуальную, кривую улыбку. Его настроение снова переключилось на игривое.
– Не сказала бы, – прошептала я, но щеки покраснели, выдавая меня.
Он приложил ладонь к моей щеке.
– Ты часто краснеешь. Никогда бы не сказал, что ты из стесняшек. – После паузы он предложил: – Вперед. Мне нечего скрывать.
Я ощутила, как у меня изогнулась бровь.
– Карт бланш?
Он закинул за голову и другую руку.
– Ну я же сказал…
Я решила, что Трент не до конца понимает значение слов «двигаться медленно», но не собиралась с ним спорить.
– Хорошо. – Меня осенила идея. Точнее, любопытство. – Перевернись.
Он слегка прищурился, но сделал мне одолжение, плавно перевернувшись так, чтобы я могла восхититься рельефностью его спины, его сильными, широкими плечами и надписью, которая тянулась от лопатки к лопатке.
Я мягко провела по ней пальцем, отчего его кожа покрылась мурашками.
– Что это значит?
Он хотел отвечать, но затем остановился, словно не решался сказать, отчего мне захотелось узнать это раз в сто сильнее. Я молча ждала, водя ногтем вперед и назад.
– Ignoscentia. Это латынь, – наконец прошептал он.
– Что это значит?
– Почему у тебя пять воронов на ноге? – бросил он в ответ, в его голосе я заметила редкий намек на раздражение.
«Черт побери». Конечно, он бы спросил. Я бы сделала то же самое, будь я на его месте. Я прикусила нижнюю губу, взвешивая варианты. Или я снова закроюсь от него, или дам немного информации, чтобы получить немного в ответ? Мой интерес к Тренту перевесил необходимость все скрывать.
– Они олицетворяют всех важных людей в моей жизни, которых я потеряла, – наконец прошептала я, моля бога, чтобы он не спросил, как их звали.
Я не хотела называть пятое имя, свое.
Я услышала его резкий вздох.
– Прощение.
– Что?
Это слово как будто ударило меня в грудь. От одного только его звука, такого невозможного, меня начинало мутить. Сколько раз психологи подталкивали меня к прощению тех парней за убийство моей семьи?
– Моя татуировка. Вот что там написано.
– О, – я медленно вздохнула, сжав кулаки, чтобы удержать их от дрожи. – Почему у тебя на спине это слово?
Трент перевернулся и долго смотрел на меня мрачно, его глаза были полны скорби. Он ответил неожиданно хрипло:
– Потому что прощение обладает силой исцелять.
«Если бы только это было правдой, Трент».