Марш Радецкого

Книга, пропитанная просто неистовой меланхолией. И временами прямо хотелось высказаться о всей скорби еврейского народа, застывшей в суженых зрачках (почти что цэ). Но я сурово одергивала себя, ибо уже знала, что рот - австро-венгерский еврей. Ха. Нда. Это было бы лукавством, в общем.
Однако всю дорогу создавалось впечатление, что буквально все персы ну просто законченные амебы на разлагающем теле отживающей свой век империи габсбургов. О, как сказанула. Еще раз - ха.

Короче, ежели это не влияние темперамента рота (надо будет проверить по другим его книгам), то вот такие квелые подданные австрийского императора никак не могли победить в первой мировой войне. Воевать с унылыми снусмумриками - это натурально избиение младенцев.
Ибо меланхолили там все: австрийцы, немцы, евреи, украинцы и прочие многонациональности. Слегонца взбрыкивали венгры, но какие из них воины, вспомним мнение швейка, ага.

Я прямо удивляюсь, как дед этого семейства вообще мог спасти императора от пули с такой-то улиточной скоростью жизненных процессов. Но тем не менее спас и стал бароном. И поехали эти господа меланхолить из крестьян сразу в новые аристократы.
Как-то там женились, плодились, вели хозяйство в поместье, несли государственную службу. Но внучок победил всех предков меланхолией и амебностью.

Уйти из армии? Надо спросить папеньку. А сам-то уже здоровый конь. Но нет, как же без папеньки. Секс? Ну там, соседка - жена военного - взяла его за шкирку и наконец-то сделала мужчиной. Сам - нет, только дамская активность. Жалованье? А зачем ему жалованье, если сослуживцу - чокнутому и бессовестному игроку в азартные игры срочно нужны чужие денежки? Так и жил сей господин. Все чего-то решали за него, да и ладненько.

Впрочем, папенька - тоже был знатный меланхолет. Друг юности привык спиваться за его счет - да и ладненько. Хотя... это была реально настоящий друг, несмотря на все "но" и придури. У рота в этой истории вообще мужская дружба значит много больше, чем любые отношения с дамами. Интересный вотэтаповорот, однако.

В общем, что тут сказать. Империи губит вырождение, стоялая вода, бюрократия, сытое равнодушие, смерть духа нации прямо посреди потока жизни - то есть неумолимое время, а вовсе не какая-то меланхолия. Но все ж таки тут такая ядреная меланхолия, что прямо вся скорбь...

Все в это мире преходяще, и время не щадит никого и ничего. Рождаются и умирают люди, возвышаются и исчезают целые семьи и династии, расцветают, существуют и приходят в упадок огромные империи. Иногда мы сами становимся тому свидетелями, но чаще всего мы имеем возможность узнать о временах давно прошедших из сухих описаний в трудах по истории. Но порой живое воображение и сила художественного слова способны вдохнуть жизнь в мертвые факты, и тогда происходит чудо - история оживает перед нашим внутренним взором, и порукой нашей в нее веры становится мастерство и сочинительский дар писателя.

"Марш Радецкого" - текст удивительной красоты и внутренней целостности, чрезвычайно гармоничное повествование, пронизанное чувством грусти, распада и утраты. История дворянского рода на фоне последних десятилетий существования Империи Габсбургов, обширного, многонационального и старинного государства, стремительно распадающегося в предверии Первой Мировой Войны. У Йозефа Рота получилось удачно сочетать внешние стороны существования государства, будь то тихий и размеренный ход жизни в заштатном моравском городке, блеск и пышность имперской Вены, тревожные предвоенные годы на восточной границе, с полным внутреннем мироощущением героев, их мыслями, чувствами, характерами. Первый барон фон Тротта - потомок словенских крестьян, герой битвы при Сольферино, любимец императора и кристальной честности человек; его сын - окружной начальник, символ и опора власти императора, столь неприступный и холодный с виду, но так тонко чувствующий и убежденный, что честь и достоинство - не пустые слова в этом мире; и Карл Йозеф - последний в роду и вроде бы самый слабовольный и нерешительный, но в нужные моменты от исполнения своего долга он не ушел и честь семьи не уронил. Трудно согласиться с тем, что это история упадка их рода. Пусть он прервался, однако ни один из них в минуты испытаний не отступил и сохранил честь, достоинство и верность своим убеждениям и своему императору.

Да и сам грозный Франц Иосиф предстает перед нами самым обычным человеком, стариком, который может так трогательно радоваться редким и недолгим мгновениям уединения и покоя летней ночью у открытого окна...

Прошлое может долго жить в памяти человечества, в том числе благодаря таким книгам. Дунайская монархия не исчезла бесследно. Она продолжается - в истории, в литературе, в музыке. Марш Радецкого - как символ былого великолепия и военной мощи Габсбургов. Сохранившаяся изумительная архитектура старой Вены - памятник времен расцвета их империи. И роман Йозефа Рота - дань великому прошлому его страны, безвозвратно утраченному, но незабвенному.

Честно, ждала совсем на грани конца света, где всё-всё-всё плохо и беспросветно. Не буду врать, что у героев всё хорошо, но хоть какие-то просветы были.
Вся книга просто пронизана имперским духом и почитанием Франца-Иосифа (из-за убийства сына которого и началась Первая мировая война). Но во второй половине книги всё сильнее звучит тема умирания и прихода нового мира.
В центре повествования стоит семья Тротта. Тротта-дед, Тротта-отец и Тротта-сын. Практически Троица. Но все они духовно ущербные, не могущие найти свое предназначение в жизни. Тротта-дед за всю жизнь только спас жизнь Императору в битве при Сольферино. И этой битвой сам дед и живет. Других достижений нет... Тротта-отец выдвинулся в люди благодаря этому событию, стал большим человеком в местечке в Моравии. Но он словно робот, каждый день, месяц и год повторяя заученные фразы и действия. Тротта-сын хоть и красавец с виду, но тоже туда же. Он мечется от одной женщине к другой, меняет кавалерию на пехоту и оказывается на далекой границе Великой империи. И он, подобно деду и отцу, живет благодаря той битве. Часто вспоминает деда (хотя ни разу его не видел), а многие неприятные события в его жизни решаются благодаря вмешательству императора. Единственное дело, которое Тротта-сын делает сам, а не по завещанию предков, стоит ему жизни в самом начале Первой мировой войны.
Я человек от музыки далекий и всё ждала, когда же появится тот самый Радецкий, марш которого вынесен в заглавие. Оказалось, что это марш, написанный в 1848 году Иоганном Штраусом-старшим в честь фельдмаршала графа Радецкого. Одно из самых знаменитых произведений Штрауса. Он звучит в книге очень часто.