Цитаты из книг автора «Йонас Лессер»

Винфрид Мартини утверждает, что национал-социализм явился следствием концепции Руссо о суверенном народе. «В течение десятилетий демократия неуклонно скатывалась к Третьему рейху. Суверенный народ был полон решимости уничтожить законную власть, и, следовательно, Гитлер был итогом демократии».

Гаррисон П. Солсбери, автор книги «Россия при Сталине и после», говорит: «Удивление вызывает не то, что немцы потерпели поражение в России, удивительно, что многие из них уцелели, или им было позволено уцелеть».

В январе 1941 года Гиммлер сказал собравшимся в Везельбурге высшим чинам СС, что уничтожение тридцати миллионов славян является необходимым условием успешного планирования на Востоке.

Август Винниг в своей автобиографии рассказывает о том, что сказал Сталин одному немецкому предпринимателю, посетившему Россию: «Передайте ему [Гитлеру], что я не советую ему делать ошибку. В моем распоряжении пятнадцать миллионов хорошо вооруженных и обученных солдат. У меня столько танков и самолетов, что он будет неприятно поражен, напав на меня».

Втайне, однако, Гитлер чувствовал большую склонность к сталинскому тоталитаризму, чем к демократиям Запада. В 1934 году он сказал доктору Раушнингу: «Я не только завоеватель, но и исполнитель начертаний марксизма, если, конечно, освободить его от еврейско-талмудического догматизма. Я многому научился у марксизма и без колебаний признаю это. В марксизме воплотился национал-социализм».

Сила всегда права. Какая разница, любят ли нас? Главное, чтобы нас уважали. Какая разница, ненавидят ли нас? Достаточно, чтобы нас боялись.

«Идеализм завершился пароксизмом Гегеля, национализм – пароксизмом Гитлера».

Министр Фрик сказал в 1935 году: «Насколько мы, национал-социалисты, понимаем, добро – это все то, что служит немцам, а зло – это то, что им вредит».

Все это время нацисты твердили, что чувство греха недостойно нордического человека, что его мораль свободна от восточной самоотверженности и стремления к искуплению. Руководствуясь такой религией, нордические люди убили двенадцать миллионов ни в чем не повинных мужчин, женщин и детей.

Когда Манна в 1926 году пригласили в Париж читать лекции, он посетил русских писателей-эмигрантов – Льва Шестова, Ивана Бунина и Дмитрия Мережковского. «Я чувствовал к ним симпатию, проникся солидарностью, духом возможного товарищества. Я не сомневаюсь, что могут возникнуть обстоятельства, в которых мне придется разделить их судьбу».