Данную книгу очень часто сравнивают с Элинор Портер - Поллианна , а так как к последней я испытываю большую симпатию, то решила для очередного детско-родительского чтения выбрать историю Хайди. Но то ли возраст уже не тот (причем произведение не вдохновило ни меня, ни одиннадцатилетнюю читательницу), то ли пишет Иоганна Шпири хуже, чем Элионор Портер, но книга не произвела ожидаемого впечатления.
Да, тут вроде тоже есть девочка, которая отличается жизнелюбием и болтливостью, так что легко вступает в разговоры с незнакомцами и очаровывает всех своей милотой. Но если у Поллианны был некий план, игра в Счастье, который она всем рекомендовала, да и сама применяла активно, то у Хайди просто «язык без костей», зашкаливающая наивность и доброжелательность к людям. Жизненный опыт подсказывает, что вовсе не всем такое нравится, а то, как почти все попадают под очарование малышки из Альп, выглядит неким авторским допущением. Хотя, вполне вероятно, для детской литературы подобного вполне достаточно, чтобы построить на этом весь сюжет, тем более, возможно, простота и «дикость» Хайди выгодно отличается от «чопорности» детей прошлого, от требований сурового воспитания.
Но были моменты в книге, которые меня несколько смутили. Во-первых, почти все блага случаются не в результате прикладывания усилий, а скорее из милосердия богатых, вернее, даже пожертвований. В милостыне нет ничего плохого, но невольно вспоминается известная фраза про рыбу и удочку. У Хайди нет той гордости, которая удивляла меня в одном из рассказов Водовозовой, она без всякого смущения «заказывает» подарки у богатой подружки для своих бедных друзей, например, придумав отдать нуждающейся пожилой женщине кровать, на которой Хайди спала в гостях. Более того, эта бедная слепая бабушка вообще словно одной Хайди и нужна, собственный внук не считает нужным научиться читать, чтобы доставить удовольствие старушке (пока Хайди не взялась за него и угрозами и запугиванием не заставила выучить буквы
цитаты
— Я хочу научить тебя читать, я знаю, как это сделать, — продолжала Хайди. — Ты должен научиться и тогда сможешь каждый день читать бабушке вслух одну или две песни.
— Мура все это, — пробурчал Петер.
Подобное упрямое сопротивление тому, что так грело сердце Хайди и вдобавок было хорошо и приятно для самого Петера, страшно ее возмутило. Она стояла перед мальчиком и, сверкая глазами, с угрозой в голосе говорила:
— Тогда я тебе скажу, что будет, если ты не научишься читать. Твоя мама уже два раза говорила, хорошо бы тебя отправить учиться во Франкфурт. И представь себе, что тебя отдадут в тамошнюю школу. Я знаю, где там учатся мальчишки, мне Клара как-то на прогулке показывала. Это такой большущий дом, и мальчишки ходят туда все время, и не только пока маленькие, нет, там и взрослые учатся, я сама видала. И не думай, что там всего один учитель, как у нас, да еще такой же добрый, как наш. Ничего подобного. Учителей там много. А ученики все ходят строем и носят все черное, как будто в церковь идут, а на головах у них такие высоченные черные шляпы!
И Хайди показала, какие высокие шляпы носят в страшной франкфуртской школе.
Петера даже мороз подрал по коже.
— Тебе придется пойти в такую школу, — вдохновенно продолжала Хайди. — И тогда выяснится, что ты не умеешь читать и даже буквы как следует не знаешь, там уж над тобой посмеются вволю, почище Тинетты, а я тебе рассказывала, как она умеет посмеяться над человеком.
— Тогда ладно, — буркнул Петер. Это прозвучало одновременно и жалобно, и сердито.
Хайди мигом смягчилась.
— Вот молодчина! Давай сразу и начнем! — радостно воскликнула она и потянула Петера к столу.
Но в конце концов она заявила:
— Да, пока у тебя не очень получается, ладно, тогда я сама тебе это прочту несколько раз. Если ты поймешь, как это должно звучать, тебе будет легче.
И Хайди прочла:
— Не запомнишь А, Б, В,
Попадешь на суд молве.
— Не пойду! — упрямо заявил Петер.
— Куда? — удивилась Хайди.
— На суд.
— Тогда запомни хотя бы три буквы подряд, и тебе не придется туда идти, — посоветовала Хайди.
Она заметила, как сильно подействовал на Петера стишок, и ей захотелось сразу же продвинуться еще немного вперед.
— Погоди, вот я еще тебе почитаю, тогда ты поймешь, к чему твоя лень может привести.
И она начала, громко и отчетливо:
Г, Д, Е ты позабудешь —
Счастья знать вовек не будешь.
Ж, З, И коль не освоишь,
Очень скоро волком взвоешь.
Нужно помнить букву К,
Не отсохла чтоб рука.
Чтоб в лесу не встретить гада,
Л, М, Н запомнить надо.
Чтобы ногу не сломать,
О, П, Р ты должен знать.
Нужно помнить букву С,
Чтоб с тобой не сладил бес.
Т, У, Ф ты знать обязан,
Или будешь ты наказан.
Хайди остановилась. Бедняга Петер сидел тише воды ниже травы. Все эти угрозы и напасти до такой степени запугали его, что он уже не мог пошевелиться, только беспомощно смотрел на Хайди.
Ее доброе сердце дрогнуло, и она поспешила утешить друга:
— Не бойся, Петер, не надо! Ты только приходи ко мне каждый вечер, и если будешь стараться так же, как сегодня, то скоро запомнишь все буквы, не сомневайся, а уж тогда ты можешь быть спокоен, ничего плохого не случится. Только имей в виду, нельзя пропускать занятия, надо ходить сюда каждый Божий день, а не так, как ты в школу ходишь, через пень-колоду, нет, тут уж снег ли, ветер, а ходить надо.
Петер пообещал Хайди быть очень прилежным. Все эти угрозы из букваря сделали его совсем ручным и покорным. Наконец Хайди отпустила его домой.
свернуть
). Внук вообще яркий представитель типа "деревенский дурачок", так как ему лень ходить в школу и даже заниматься хозяйством он словно не научен, их плохонький домик только благодаря помощи дедушки Хайди не развалился. Так что Петер, на мой взгляд, рисуется в книге недалеким пастухом, которому нравиться гулять по горам, бездельничать, а так же портить чужие вещи в приступе ревности (может быть писательнице не хватило мастерства сделать его более живым, показать его внутренний мир так, чтобы он вызывал симпатию и понимание, а может так и было задумано?)
Во-вторых, это явная религиозная пропаганда. В Поллианне тоже сюжет отчасти был связан с верой, ведь отец девочки был священником и именно Библия научила его радоваться жизни («если Сам Господь восемьсот раз призвал нас радоваться, значит Ему было угодно, чтобы люди хоть изредка это делали»). Но если Элинор Портер писала об этом легко и не останавливалась надолго на религиозном, то Иоганна Шпири весьма в лоб читает проповедь о том, что Бог - последняя надежда, он может помочь любому горю, надо лишь просить и молиться, а если он не исполняет ваше желание, следовательно, ему виднее, что вам на самом деле нужно.
цитаты
— Иди ко мне, детка, я хочу тебе кое-что сказать. Знаешь, если у человека горе, о котором никому нельзя поведать, то тогда он может поделиться этим горем с Господом Богом и молить Его о помощи. Только один Бог может помочь любому горю, облегчить любую тяжесть. Ты ведь это понимаешь, не правда ли? Ты ведь молишься Богу по вечерам, благодаришь Его за все доброе и просишь уберечь тебя от всего дурного?
— Нет, я никогда так не делаю, — отвечала Хайди.
— Ты никогда не молишься, Хайди? Ты даже не знаешь, что это такое?
— Я с первой бабушкой молилась, но это уже давно было, я все забыла.
— Вот видишь, девочка, ты потому такая грустная, что не знаешь никого, кто мог бы тебе помочь. Подумай сама, как было бы прекрасно, когда у тебя тяжело на сердце, обратиться к Богу, все Ему рассказать и просить о помощи. А Он ведь помогает там, где никто уже помочь не в состоянии. И Он может вернуть нам радость.
В глазах Хайди мелькнул лучик надежды:
— И Ему можно все-все сказать?
— Да, Хайди, все.
Хайди высвободила руку из рук бабуленьки и спросила:
— Вы позволите мне уйти?
— Ну разумеется, деточка, ступай с Богом!
Хайди бегом бросилась к себе в комнату, села на низкую скамеечку, сложила руки и поведала Господу все, что было у нее на сердце. Проникновенно и искренне молила она Бога помочь ей вернуться домой, к дедушке.
— А теперь скажи мне, детка, отчего ты такая невеселая? У тебя все еще тяжело на душе?
— Да, — кивнула Хайди.
— А ты Господу Богу об этом сказала?
— Да.
— И ты каждый день Ему молишься, просишь, чтобы все опять стало хорошо, чтобы к тебе вернулась радость?
— Нет, я теперь больше не молюсь.
— Хайди! Что ты такое говоришь? Что я слышу? Отчего же ты перестала молиться?
— Это не помогает. Боженька ничего не слышит, и вообще, я думаю, — взволнованно проговорила Хайди, — если каждый вечер все люди, а их в городе так много, одновременно молятся, то не может Боженька на всех обращать внимание, и уж тем более на меня.
— И почему же ты так в этом уверена, Хайди?
— Я каждый день просила Его об одном и том же, вот уж сколько времени, а Боженька ничего для меня не сделал.
— Нет, Хайди, так не годится! Ты не должна так думать! Видишь ли, девочка, Господь Бог всем нам добрый Отец, который всегда знает, что для нас хорошо, даже если мы сами этого не знаем. И если мы просим Его о чем-то, что дурно для нас, то Он нам этого не дает, а посылает нам нечто куда лучшее, конечно, если мы продолжаем от всего сердца молиться Ему, а не бросаем сразу свои молитвы и не теряем доверия к Всевышнему.
Надо полагать, девочка, то, о чем ты молишься, сейчас не хорошо для тебя. Господь Бог, несомненно, тебя услышал, ибо Он слышит и видит всех людей, потому-то Он и Господь Бог, а не человек, как ты и я.
И поскольку Он знает, что хорошо для тебя, то Он думает: «Да, эта девочка Хайди получит то, о чем просит, но лишь тогда, когда это будет ей на пользу и когда она сможет по-настоящему это оценить. И если Я сейчас исполню ее просьбу, то потом она может подумать, что было бы куда лучше, чтобы эта просьба не исполнилась. Она станет плакать и скажет: лучше бы Боженька не давал мне того, о чем я просила, это совсем не так хорошо, как мне казалось». Господь смотрит на тебя и проверяет, истинно ли ты в Него веруешь, каждый ли день обращаешься к Нему с молитвой, и Ему не может понравиться, как ты себя ведешь. Чуть что не по-твоему, ты теряешь веру. Ты перестала молиться и забыла Господа. Понимаешь ли, когда человек так поступает и Бог больше не слышит его голоса среди других молящихся, Он тоже оставляет этого человека и отпускает его на все четыре стороны. А когда такому человеку придется туго и он начнет сетовать, что никто ему не помогает, то ни у кого это не вызовет сожалений и каждый скажет ему: «Ты сам отрекся от Господа Бога, который только и мог бы тебе помочь!» Ты хочешь, чтобы и с тобою так случилось, Хайди? Или сей же час обратишься к Богу с мольбой о прощении? И будешь каждый день молиться Ему и веровать, что Он все делает тебе во благо, и сбросишь камень с души своей?
Хайди слушала очень внимательно. Каждое слово бабуленьки западало ей в сердце, ибо девочка безгранично доверяла госпоже Зеземанн.
— Я прямо сейчас пойду к себе и стану просить Боженьку о прощении и никогда больше о Нем не забуду, — с раскаянием в голосе проговорила Хайди.
— Вот это хорошо, моя девочка, ты только верь, и Господь в свое время поможет тебе! — подбодрила ее бабуленька.
Хайди тотчас же побежала к себе и очень долго и серьезно молилась, каялась и просила Господа Бога не забывать о ней и вновь к ней снизойти.
Хайди безмолвно стояла среди всей этой красоты, и по щекам ее текли светлые слезы радости. Она молитвенно сложила руки, подняла глаза к небу и громко, во весь голос, начала благодарить Господа за то, что Он вновь привел ее домой и за то, что здесь так красиво, даже еще красивее, чем помнилось ей, а еще за то, что эта красота снова принадлежит ей. Хайди была так счастлива, так переполнена восторгом, что не находила слов, чтобы излить свою благодарность Богу.
Хайди листала книгу, выхватывая то одну строчку, то другую.
— Бабушка, я прочту тебе вот эту песню, про солнце.
Хайди начала читать, и чем дальше, тем больше душа ее наполнялась теплом.
Солнце благое,
Солнце златое,
Радостью блещет —
Сердце трепещет.
Ласковый свет нам дарит благодать.
Пусть я во прахе,
Мраке и страхе,
Все же воспряну,
В небо я гляну,
Бог не захочет мне отказать.
Зрят мои очи
Мир славы Отчей,
Божье творенье —
Нам поученье,
Как безгранична сила Его.
Жизнь провели вы,
Благочестивы,
С миром уснете,
К Богу уйдете,
Бренной земле не должны ничего.
Все в мире тленно,
Но неизменна
Вечность — основа
Божьего слова,
Воля Господня тверда, как гранит.
свернуть
Причем ладно бы это был один момент, но в книге несколько раз поднимается тема обязательных молитв, так что сначала Хайди из «дикарки» превращается в незабывающую молиться девочку, а потом и дедушку наставляет, что надо вернуться в лоно церкви, ведь если отвернёшься от Бога, то и Бог не будет тебя помогать, махнет на тебя рукой.
цитаты
Знаешь, дедушка, вот теперь все так хорошо, так хорошо, как никогда еще не было! — и Хайди с ликующими воплями запрыгала по тропинке. Точь-в-точь птичка небесная. Но вдруг она стала серьезной и, немного помолчав, заговорила: — Вот если бы Боженька сразу сделал все то, о чем я так горячо молилась, все было бы совсем-совсем по-другому, не так! Я бы сразу вернулась домой, привезла бы бабушке немного булок, не научилась бы читать, а ей это так приятно! Господь все это придумал гораздо лучше, чем я. Бабуленька мне про это говорила, и вот теперь все сбылось! И как же я рада, что Господь не поддался на мои мольбы и жалобы! Теперь я всегда буду молиться, как велела бабуленька, и благодарить Господа, а если Он чего-то не сделает, о чем я попрошу, я буду думать: опять все идет как во Франкфурте, это значит, Боженька все придумал лучше меня. Мы с тобой, дедушка, теперь будем каждый день молиться, правда же? И никогда не станем про это забывать, чтобы и Господь про нас не забыл.
— А если кто-то все-таки забывает молиться, что тогда? — проворчал дед.
— О, тогда ему будет плохо, потому что тогда и Господь махнет на него рукой. А если ему потом будет очень плохо и он начнет жаловаться, то все люди скажут: сперва он отвернулся от Бога, а теперь вот и Бог, который мог бы ему помочь, тоже от него отвернулся.
— Твоя правда, Хайди. Но откуда ты все это знаешь?
— От бабуленьки, она мне все объяснила.
Какое-то время дедушка шел молча, потом, словно преследуемый какой-то мыслью, пробормотал:
— Ну, уж что сделано, то сделано, не воротишь. Назад дороги нет, и уж кого Господь оставил,
того оставил.
— Нет, дедушка, назад вернуться можно, мне бабуленька говорила. Это совсем как в той истории из моей книжки, — ах да, ты же ее не знаешь. Вот мы сейчас придем домой и ты узнаешь, какая это чудесная история.
Спустя несколько часов, когда Хайди давно уже спала крепким сном, старик поднялся к ней на чердак, поставил лампу рядом с душистым ложем Хайди так, чтобы свет ее падал на спящую девочку. Она лежала, сложив ладошки, ибо теперь Хайди никогда не засыпала, не помолившись Богу. Ее розовое личико было таким мирным и доверчивым, что дед долго, очень долго стоял, не сводя с нее глаз. Потом он тоже сложил руки и, склонив голову, произнес:
— Отец, я грешен перед Богом и перед тобою и не достоин называться твоим сыном!
По щекам старика катились крупные слезы.
Уже в первом свете наступающего дня Горный Дядя стоял перед своей хижиной, ясными глазами озирая округу. Воскресное солнце вставало над горами и долиной. Сюда, наверх, доносился звон отдельных колоколов из долины, а на верхушках елей птицы пели свою утреннюю песнь.
Старик вернулся в хижину.
— Хайди, иди сюда! — позвал он внучку. — Солнце взошло! Надень сегодня свое нарядное платье, мы пойдем в церковь!
свернуть
Но при этом в книге много добрых моментов, доброжелательных людей и красивой природы, чудесных рассветов и величественных Альп. Так что, подводя итог, или эту историю надо читать в совсем юном возрасте, когда даже весьма простые сюжеты доставляют радость, или же делать скидку на время написания и нравы прошлого, которые нашли тут свое отражение.
А ещё у этой истории замечательные иллюстрации свернуть
