орма казни, которую взамен этой большинство немецких городов предопределяли для женщин, современному наблюдателю вряд ли покажется прогрессивной. Утопление в конопляном мешке было таким же древним германским обычаем, упомянутым еще у Тацита (56–117 гг. н.э.). Многие правители XVI века сочли невидимую с берега борьбу со смертью под водой привлекательной альтернативой борьбе в процессе погребения заживо, часто вызывавшей сочувствие, которого они стремились избежать. Профессиональные палачи, однако, обнаружили, что акт принудительного утопления не менее сложен в исполнении, а иногда даже более длителен. Одна из осужденных в 1500 году выжила под водой достаточно долго, чтобы освободиться из мешка и приплыть обратно на платформу для казни, с которой ее столкнули. Ее предприимчивое объяснение — «[Потому что] я выпила четыре [литра] вина перед тем… и вода уже не лезла в меня» — не впечатлило присутствующих судей, которые тут же приказали похоронить ее заживо. Незадолго до прибытия Франца в Нюрнберг помощник его предшественника использовал длинный шест, чтобы не дать борющейся «бедной грешнице» выплыть с мешком на поверхность, «но палка сломалась, и рука показалась [из воды], и было много крика, поскольку она еще жила под водой почти три четверти часа» 43