Она горевала и негодовала, стыдилась всякого своего чувства за исключением того, которое лишь теперь открылось ей. Все, что вмещала ее душа, кроме любви к мистеру Найтли, сделалось отвратительно Эмме.
Какое это было возмутительное тщеславие – приписывать себе способность проникать в сокровенные чувства других людей! Какая непростительная гордыня – метить в устроительницы чужих судеб! На деле она во всем заблуждалась и ничего не достигла.