основным сюжетом статей о большой ретроспективе Андреаса Гурски в Мюнхене стали именно аукционные цены[93]. Обозреватели приводили рекорд, установленный художником на недавних торгах, в качестве неопровержимого доказательства в его пользу, как будто астрономическая сумма денег может быть эквивалентна некоему искусствоведческому индексу. На деле же они фабриковали экономико-эстетическую самоочевидность, по замыслу неуязвимую для любых, сколь угодно оправданных, искусствоведческих контраргументов.