Рассудок, одураченный гордостью, не признаёт мудрости, которая проистекает из печали. Поспешно хватаешься как за некое средство за чувство собственного достоинства, не понимая, что именно оно – вернее, чем смирение – превращает сердце в робкий орган, просящий о защите.