Отзывы на книгу «Незабвенная»

В какой-то степени Ивлин Во попал мне в руки очень вовремя. Как раз на днях думала о том, что писатели часто идут проторенной дорожкой в вопросе сочетания внутренней сути и внешних декораций. Если разматывание клубка страшных тайн прошлого - получите грозу и мрачный особняк на отшибе, если тоска и меланхолия - окунитесь в туман и промозглую сырость, если счастье, радость и эйфория молодости - вуаля, вот вам солнечное Лазурное побережье. Шаблоны наработаны, остается только выбрать нужный и "обжить" деталями. Тем сильнее контраст, когда в жаркой летней Калифорнии вместо едва упомянутого в начале Голливуда действо переносится в... две похоронные конторы. Одна - для людей, другая - для питомцев.

Нет, речь не идет об эстетике смерти, скорее о псевдоэстетике ритуалов, которые её сопровождают. Фешенебельная контора всё берёт на себя. До деталей продумать церемонию, нацепить покойнику (Незабвенному!) на лицо счастливую улыбку и никаких венков, что вы, только живые цветы. А рядом контора статусом пониже, где всё "как у людей". И в конце Ивлин Во просто замечательно переворачивает тщательно выстроенную теорию с ног на голову. Вот вам ритуалы, вот вам орхидеи, вот вам проповедь священника любой-церкви-какая-вам-больше-нравится. И почтовая карточка на до-олгую память. Превосходно.

Ну и разумеется, без наскоков на общество потребления и американскую мечту не обошлось. Ну а кто ещё мог превратить похороны в очередной "статусный момент" и доходный бизнес? Где ещё одинаково красивые девушки из приёмных словно только сошли с конвейера? Где ещё часто-часто чавкают челюсти, пережёвывая очередного неудачника, чтобы выплюнуть прямёхонько в объятия "Шелестящего дола"?..

Несомненно прекрасная повесть, которую я, к огромному моему сожалению, читала в не самое подходящее время. Должно было быть ужасно смешно, а стало немножечко грустно.
История связана с двумя похоронными конторами - для людей и домашних животных. Снова стало дико от этого бизнеса, но поразило насколько точно высмеивает Ивлин Во все эти ритуалы, делает акцент на том, что в обществе потребления похороны - не для всех траур, кому-то это развлечение и способ зарабатывать неплохие деньги. И так странно вплетается в этот сюжет поэзия...
Хотя нет, почему же странно? Основное действие книги как раз связано с любовным треугольником. Только слово "любовь" здесь, наверное, лишнее. Обоим мужчинам нужна жена, любовь обоим чужда, о ней они лишь могут сладко говорить. Оба мужика не вызывают никаких теплых чувств. Один уже совсем в возрасте, а все еще носится за мамочкой, а когда невесте плохо, не может к ней приехать, потому что у мамочки новый попугайчик. Второй совершенно циничный, желающий от будущей супруги только денег, выдающий чужие стихи за свои и имеющий на все крутые отмазки. Только девушку жалко. Она так по-настоящему разрывается между ними, так мучается, что за советом обращается совершенно не туда.
Гротескно, ярко, немного жестоко, но абсолютно прекрасно! Действительно стоящая вещь, которую хочется рекомендовать.

Ага. Только в Лос-Анджелесе. Голливуд и англичан в нём восхитительный, воспитанный, вольно воспринимающий Во песочит по полной. Вообще-то, во всех волостях сатиры Во царь и король, ибо американцев он троллит не меньше. Восхищаюсь вот уже третьим воплощением мыслей Во на бумаге (первыми двумя были "Сенсация" и "Пригоршня праха"). Восемьсот восемьдесят восемь раз я вопил от восторга во время чтения Во!
[коль скоро сеанс гипноза по внушению читания писателя Во прошёл успешно, можем начинать]

Всё обругано, опошлено, обесценено.
Таинство смерти уже не таинство, это обычное плёвое дело, как поменять работу или поехать в отпуск. А кому-то заработок - чем больше жмуриков, тем звонче монета. Простите, не жмуриков, а Незабвенных, как же, надо же сохранять внешнее приличие. Для Упокоения Незабвенных в "Шелестящем доле" Вам предлагается 1547 видов гробов (и это только взрослые размеры!!), 547 вариантов Облачения Незабвенного и богатую оранжерею Прощальных Залов, от Салона Орхидей до Салона Одуванчика Лекарственного. Незабвенного на его Одре можно уложить в любую из желаемых Вами поз и придать ему любое выражение лица. А для Ждущих Своего Часа в доступе Система Досрочного Планирования. Вам 26? Уже самое время заказать себе любовное местечко с бронзовой оградой под сенью клёнов возле пруда с лебедями, распишитесь вот здесь.
Дааа, здесь смерть - это не культ, как в Древнем Египте, это бизнес.
Born of death - "рождённая смертью" - именно так переводится с греческого фамилия героини Танатогенос. А имя её - Эме (Aimee) - в переводе с французского означает "незабвенная". Вот, пожалуй, единственная, кто во всей панораме относится к смерти с придыханием. Её поступок, правда, можно истолковать двояко. Из лона Смерти вышла, туда и вернусь. Или же она одна из череды фриков, считающих самоубийство способом заявить о себе. Больше верится в первое. И момент решимости описан весьма трогательно, и характер у неё простой и наивный - посмотрите на её письма Гуру. Вывод следующий: значит, этот обруганный мир убивает неиспорченных.

Оболгано искусство. Стихи это уже не мучительно-сладостный стук сердца под луной и не прикосновение к Истине, а ловкий способ закадрить девушку, как цветы и конфеты. Чему будут служить тонкие познания Денниса в литературе и поэзии? Проведению более пафосных, читай более прибыльных, свадеб, похорон и крестин, вот моя визитка. Чтобы их проводить, не надо учиться в духовном семинарии, достаточно услышать Зов, чей - тебя спрашивать не станут.
- Услышал?
- Услышал.
- Держи рясу.
Соответственно, и любовь уже не любовь, а один сплошной (само)обман. Клятвы в верности - пока не высохнут моря / буду я любить тебя... - произносятся как заказ в ресторане. А в ресторане этом извольте ка изведать фирменные персики без косточек - бесвкусный, ну зато ж без косточек, чё ты как этот, вааапще! Подкрепившись, можно махнуть в кинотеатр; там премьеры фильма с той актрисой, которая раньше имела образ мексиканки дель Пабло, а сейчас волею продюсеров обернулась рыжеволосой ирландкой (и, поговаривают, скоро станет приволжской калмычкой).
Ежели Вы почувствовали, что Вы живёте в поруганном, грязном, наплёванном месте; если Ваши чувства оскорблены и Вы не знаете к кому обратиться за советом и утешением - Вам поможет Гуру Брамин! Он ответит на каждое Ваше письмо, доверьтесь ему, ибо он мудр (даже если предлагает выброситься из окна).

Не всяк тот скот, кто живёт на скотном дворе. Про Эме мы уже сказали, теперь обмолвимся о персонаже по имени Джойбой (имечко то ещё, "радостный парень"). Его слёзы по погибшей Эме выдают в нём проблески человеческого. Но ему проще с мёртвыми, он не умеет жить с живыми. За стенами похоронного бюро он не та внушительная фигура, за которой увиваются все косметички. Маменькин сынок, живёт в свои около сорока с ней; хозяйство не ведёт, обращаться с девушками толком не умеет (оказывает знаки внимания через Незабвенных, изображая на их лицах лучезарные улыбки; а то! не надо печалиться, вся жизнь позади, мой хладный друг!), обвести вокруг пальца его проще простого, истерит как девчонка.

А Деннис как раз скот. Нет, я не имею в виду Scott, он не из Шотландии, а из Англии. Ивлин Во тонко издевается над собратьями-британцами. Они у него предстают кланом занесённых на враждебные берега благородных Робин Гудов, по-мушкетёрски защищающих честь и достоинство каждого местного англичанина. Ну а хладнокровие Денниса (разбить кочергой череп любимой, только что сгоревшей в кремационной печи, - взять билеты первым классом до Лондона - налить чайку - дочитать роман) это осмеяние британской сухости и чопорности, вкупе со скотским безразличием ко всему, кроме себя любимого, конечно.

Вот и удивляешься в какой раз: Во пишет очень смешно, но до того едко, что, закрыв книгу, съёживаешься от брезгливости. Вспомните, например, как в "Пригоршне праха" всё хихи-хаха, а когда умирает ребёнок, Бренда роняет, мол, хорошо, что не любовник. Так и здесь, смех и грех. Но читать всё же приятно, ведь это Во.
Во как!

Вот в такой неловкой ситуации мог бы оказаться и прославленный и почетный дядечка Во, если бы не флешмоб, в рамках которого мне все-таки пришлось дочитать "Незабвенную" до конца.

Первую половину книги все происходящее меня не впечатляло, не забавляло и вообще оставляло только удивление - ГДЕ ТЫ, ОБЕЩАННЫЙ ГЕНИАЛЬНЫЙ ЮМОР!? Сейчас я вполне допускаю, что при таком стойком ожидание чего-то ошеломляюще невероятного я упустила пару-тройку, а возможно и десяток очень интересных и тонких моментов. Наверно ключевое слово как раз "тонких" - видимо книга попадала мне в те моменты, когда в поисках чего-то пропратчеттовского я бралась за обещанный "юмор в стиле", а вместо ожидаемой юмористической оплеухи от Плоского Мира получала... ничего) просто какой-то рассказ о смерти, похоронном бюро и погребальных услугах, которые навевали воспоминания о чем-то продонцовском *кажется у нее когда-то что-то было связано с высококлассными погребальными услугами, по крайней мере мое сознание выдавало именно такие ассоциации*.

В общем, тянулась эта 150-листовая книжечка формата покет-бук очень долго и нудно, пока по причине своей тонкости не была взята на работу. И работа пропала)) Уж не знаю из-за чего - положения луны, психологической предрасположенности, от того что "фишка легла" - но меня понесло. Это действительно забавно. Но совсем не как Пратчетт или кто бы там не был. Это уникальное произведение и уникальный юмор. Сарказм, сатира, гротеск просто-таки... При всей печальности сюжета это не воспринимается как трагедия. Будь эта история рассказана в другом стиле - это была бы истинная драма с валерьянкой в процессе и горой использованных платков в конце. Но у Во все не так. Глупость, наивность и эгоистичность персонажей здесь возведена в куб и все воспринимается как... как притча, наверно. Ай-ай-ай, не будь таким, и все у тебя будет хорошо.

Очень позабавили переживания Эме. Ее проблемы знакомы каждой девушке в том или ином виде - кто сам сталкивался со своей нерешительностью в данном вопросе, а у кого подруги/мамы/бабушки и прочие по длинному списку знакомых существ женского пола. Некоторые даже возводят их на такой же благоговенно нерешаемый уровень, культивируют и переливают из пустого в порожнее ожидая знаков судьбы или хотя бы Гениального Совета Гениального Человека.
Ну а инфантильность "по-Джойбойски" и альфонсовость "по-Деннисовски" тоже не столь редкие явления. Вроде и жизненно, но с такой прянной составляющей иронии, что становится безумно смешно. Грустно смешно.

Без сомнения, потрясающая вещь.
Без сомнения, заслужила свою славу. И даже большую.
Просто думаю не каждый способен переступить через первую волну сомнений и отчуждения - а то ли я вообще взялся читать? Но с этим надо бороться. Обязательно. Чтобы бедный Ивлин Во не припоминался при взгляде на картинку из начала рецензии.

Одно время, мне приходилось проезжать мимо дома, построенного директором кладбища.
Дом был особенным, он очень отличался от соседских особняков в южном стиле. Фасад его был облицован черным мрамором. Им же были выложены крыльцо, тротуары. Для полисадников были оставлены глазницы земли, прямоугольной формы, будто места свежих захоронений. За несплошным забором, ровными рядами росли туи. Рядом с калиткой, висела мраморная доска с выгравированными красивым почерком словами не эпитафии, а адреса.
Поначалу мне думалось, что все это строгое соответствию стилю - смелая дизайнерская задумка. Но на деле оказалось все гораздо прозаичней. Просто, при строительстве домовладения, хозяином использовались доступные материалы. Надо ли говорить, что от усадьбы веяло холодком...

Холодком веет и от этой книги. Что ни говори, а профессия накладывает отпечаток на людях. Тем более, если профессия - похоронщик. И в зависимости от уровня интеллектуального или эмоционального развития, национальности варьируется степень цинизма.
Впрочем, цинизм присущ не только похоронщикам - остальные герои, не имеющие отношения к ритуальным услугам ничем не лучше. И как бы даже не хуже.

Холодок холодком, но и посмеяться в книге есть над чем. В этом и состоит ее парадокс. Высмеивание смерти, ее ритуалов. Высмеивание женской и мужской глупости. Высмеивание англичанами американцев, высмеивание англичанами самих англичан. Да и просто черный юмор гробовщиков в английском стиле.
Брр.