Вспышки огней под потолком скупо освещали возбуждённых людей в огромном зале. Бурлящая густым варевом толпа, то синхронно дёргалась под резкие звуки, то распадалась на какие-то более мелкие группы, то сплачивалась, подаваясь вперёд, когда в огромный световой кокон влезала новая фигурка.

Очередной искатель удачи легко вскочил на помост. Зрители враз оживились, раздался тонкий женский вскрик. Юноша, высокий и стройный, обернулся к танцующим, раскинул руки в стороны, как бы приветствуя зрителей, и одновременно скидывая с плеч короткий плащ, отороченный мехом радужного клуза. Затем одним движением сорвал тонкую рубашку. Публика ахнула и восторженно завопила. Под одеждой у парня оказались широкие плечи, тонкая талия и хорошо прорисованные мышцы под золотистой кожей. Обувь его также полетела на пол. Миг, и он оказался внутри сверкающего кокона и встал ровно посередине. Люди на мгновение замерли, словно предчувствуя грядущее чудо.

Фигура внутри чуть шевельнулась, и кокон откликнулся на это движение тонким и мягким звуком. Он ещё не замер, когда фигура плавно повела левой рукой в сторону, а следом за ней пошла правая. Мелодия рождалась в коконе, повинуясь малейшему колебанию тела музыканта: возносилась вверх и падала, переливалась журчанием нескольких тем, разбивалась на пассажи и вновь звучала в унисон. Танцующая публика, увлечённая этим водопадом звуков, неистово вопила и радостно хлопала в ладоши.

– Смотри-ка, а у него получилось, – девушка на втором ярусе клуба, перегнулась через перила, внимательно всматриваясь в музыканта. Тело в платье из тончайшей паутины венерианских арахнидов, свисало вниз чуть ли не наполовину.

– Ещё не хватало сломать шею из-за этого альтаирца, – сказала её подруга. – Давно надо запретить им ходить в приличные места.

– Перестань, Натжа. У нас мирный договор, в конце концов. Пока, во всяком случае. – Девушка всё же вернулась на место. Узкое и обычно бледное лицо раскраснелось, золотого цвета глаза задорно блестели. – Хорошо играет, согласись?

Натжа хитро сощурилась и откинулась на спинку дивана.

– Давай позовём его к нам, Сантея? А что? Ты же хочешь посмотреть на него поближе? – И, прежде чем Сантея успела возразить, Натжа уже отдала приказ в свой комфон, вплетённый в изящное украшение на груди.

Иртус вылез из кокона, облитый светом огней, и воздел руки вверх, принимая заслуженные аплодисменты: знал, что играл хорошо. Да и странно было бы сыграть как-то иначе: дома, на родной планете, на специальной полке красовался не один кубок победителя в игре на кокомеле, самом сложном из существующих инструментов в галактике. Он оделся и спрыгнул вниз, тут же наткнувшись на человека в зелёной униформе.

– Вас приглашают дамы, – сказал он и указал рукой вверх.

Иртус задрал голову, пытаясь разглядеть среди ярких сполохов хоть что-то, но мысленно махнул рукой и кивнул.

– Надеюсь, они окажутся симпатичными, – ухмыльнулся он и пошёл следом за зелёной спиной.

Его провели в ложу, обставленную низкими диванами. В воздухе витал аромат цветов и ещё чего-то знакомого. Иртус чуть дрогнул ноздрями. Конечно же, альтаирская пыль! Он улыбнулся двум девушкам, сидящим по разные стороны от стола и глазевшим на него с любопытством. Иртус отвесил альтаирский поклон, приложив кулак правой руки к сердцу. Чтобы сразу видели с кем имеют дело.

– Ты хорошо играл, – сказала одна из них: темноволосая и золотоглазая в паутинном платье, за которое надо было отвалить кучу денег.

– Так хорошо, что возбудил к себе интерес, – подхватила другая. Её волосы были на оттенок светлее, но глаза точно так же отливали золотом. Впрочем, это было характерно для жителей Алира, столицы империи алиранцев.