Но вот поперек тропинки показался плоский, широкий камень… Он преградил ей дорогу. Женщина остановилась перед ним… и я подбежал, дрожа от радости и ожидания, не без страха.Я ничего не промолвил… Но она тихо обернулась ко мне…И я все-таки не увидал ее глаз. Они были закрыты.Лицо ее было белое… белое, как ее одежда; обнаженные руки висели недвижно. Она вся словно окаменела; всем телом своим, каждой чертою лица своего эта женщина походила на мраморную статую.Медленно, не сгибаясь ни одним членом, отклонилась она назад и опустилась на ту плоскую плиту.И вот уже я лежу с ней рядом, лежу на спине, вытянутый весь, как надгробное изваяние, руки мои сложены молитвенно на груди, и чувствую я, что окаменел я тоже.Прошло несколько мгновений… Женщина вдруг приподнялась и пошла прочь.Я хотел броситься за нею, но я не мог пошевельнуться, не мог разжать сложенных рук – и только глядел ей вслед, с тоской несказанной.Тогда она внезапно обернулась – и я увидел светлые, лучистые глаза на живом подвижном лице. Она устремила их на меня и засмеялась одними устами… без звука. Встань, мол, и приди ко мне!Но я все не мог пошевельнуться.Тогда она засмеялась еще раз и быстро удалилась, весело покачивая головою, на которой вдруг ярко заалел венок из маленьких роз. А я остался неподвижен и нем на могильной моей плите.