Ненависть, презрение поднялись во мне разом, хлынули волной, затопили меня.
– Да, я понимаю вас, Иван Демьяныч, – ответила я ему наконец. Мой голос мне самой показался незнакомым. – И я не пойду к Ивану Матвеичу и не стану его просить. Без хлеба так без хлеба!