Цитаты из книги «Дворянское гнездо»

Марья Дмитриевна вышла за него по любви: он был недурен собою, умен и, когда хотел, очень любезен.

темную могилу гляжу, не в розовую будущность.

Пожалуйста, – начал он неверным голосом, – не шутите так надо мною. Я не безумец: я в

прочел во второй раз – и голова у него закружилась, пол заходил под ногами, как палуба корабля во время качки. Он и закричал, и задохнулся, и заплакал в одно мгновение

Я все знаю, и свои грехи, и чужие, и как папенька богатство наше нажил; я знаю все. Все это отмолить, отмолить надо.

– Ну, что скажете? – проговорил наконец Лаврецкий. – Что я скажу? – угрюмо возразил Лемм. – Ничего я не скажу. Все умерло, и мы умерли

Лаврецкий не свел с нее глаз до самого конца обедни: он прощался с нею.

Гм. А дай мне честное слово, что ты честный человек. – Извольте. Но к чему это? – Уж я знаю, к чему. Да и ты, мой кормилец, коли подумаешь хорошенько, ведь ты не глуп, сам поймешь, к чему я это у тебя спрашиваю. А теперь прощай, батюшка. Спасибо, что навестил; а слово сказанное помни, Федя, да поцелуй меня. Ох, душа моя, тяжело тебе, знаю; да ведь и всем не легко. Уж на что я, бывало, завидовала мухам: вот, думала я, кому хорошо на свете пожить; да услыхала раз ночью, как муха у паука в лапках ноет, – нет, думаю, и на них есть гроза. Что делать, Федя; а слово свое все-таки помни. Ступай.

Дайте мне по крайней мере этот платок. Дверь скрипнула… Платок скользнул по коленям Лизы. Лаврецкий подхватил его, прежде чем он успел упасть на пол, быстро сунул его в боковой карман и, обернувшись, встретился глазами с Марфой Тимофеевной.

Нам обоим остается исполнить наш долг.