«Пушкин не только наша неизменная любовь, но еще и первая любовь. На заре нашего народного самосознания русское общество в нем впервые познало, говоря его же стихом, тот «первый пламень упоенья», который оставляет неизгладимый след в благодарной памяти сердца…»
Сколько читано, перечитано произведений самого Александра Сергеевича и о нем, о значении его творчества для русской литературы и России в целом. Кажется, что уже больше нечего узнать, ан нет. Иногдв попадается такой материал, который заставляет тебя посмотреть на великого поэта с новой стороны, увидеть его глазами почти современников и понять живую связь поколений. Такой работой для меня явилась речь Ивана Сергеевича Аксакова, произнесенная им пр открытии памятника Пушкину в Москве в 1880 году. Потрясающая по своей глубине, краткости изложения, полноте охвата, силе воздействия на умы и современности. Создается впечатление, что она произнесена сегодня, хотя это произошло почти 150 лет назад и сменилось много поколений россиян. Большое внимание придает Аксаков народности творчества Пушкина, которая была загнана в русской литературе в тень реформами Петра Первого и лишь иногда прорывалась в поэзии Ломоносова, Жуковского, Державина, но полностью возвратилась вновь только в творчестве Пушкина. Интересны и справедливы слова Аксакова:
Точно день, белый день, настал для русского общества с появлением Пушкина. Призраки, обманные очертания ночи отшатнулись, уступив место правде дня с ее простотою и красотою. Творчеству русского духа, по крайней мере в сфере поэзии, возвращена свобода и полноправность. Поэтическое откровение опередило работу нашего народного самосознания и разрешило задачу, – до теоретического разрешения которой мысль и наука только теперь дорастают. Какая богатырская сила таланта нужна была для того, чтобы, подобно подземному ключу, поднять, своротить все эти плотные наслоения лжи и пробиться наружу таким величавым потоком русской поэзии? Но одного свойства силы было здесь недостаточно. Только великий, всесовершенно искренний и цельный мастер-художник, только (говоря поэтической метафорой) жрец чистого искусства, никаких задач вне искусства не знающий, но притом с живой русской душой, мог совершить такой великий исторический общественный подвиг. Пушкин как художник стоит уже не на относительной, а на абсолютной высоте, не подлежа сравнению ни с каким иностранным поэтом, не как «наш Гораций», «наш Парни» или «наш Байрон», а сам по себе, как Пушкин.
А какая сила и правда заключены и в следующем отрывке из речи:
Посмотрите, как чутко отзывается он на все истинно великие русские события своей эпохи, как горячо принимает к сердцу и честь, и славу, и самое внешнее достоинство России; какой негодующий стих бросает он в ответ «Клеветникам России», скликавшим всю Европу в новый против нас крестовый поход! Пушкин был живой русский, исторически чувствовавший человек и не принадлежал к числу доктринеров, которые не смеют отдаться самым простым, естественным движениям русского чувства без справок с своей доктриной, Пушкин любил русский народ не отвлеченно, а вместе с той реальной исторической формой, в которую он сложился и в которой живет и действует в мире, любил и русскую Землю и русское государство, содержа их в своей душе в том тесном любовном союзе, в каком содержит их и душа народа, вопреки всех временных ошибок и уклонений государственной власти.
В ней много еще замечательных слов о поэте. которые лучше не перескажешь. Лучше прочитать самому. Времени это займет немного, а получишь много, в том числе и желание читать или перечитывать Пушкина.