© Текст. Иван Охлобыстин, 2020

© Оформление ООО «Издательство АСТ»

© Фото, Андрей Федечко

Дом Солнца

Как это обычно и случается, все началось с музыки. Собрались ребята, выпили пива, покурили, достали гитары. Кто-то взял первый аккорд, еще и еще; другие присоединились. Получилось здорово. Обычно такое чувствуешь на рассвете у моря, прислонившись спиной к теплой известковой стене дома, в котором живешь. Такое было у ребят настроение.

Едва свежеотпечатанные списки фамилий с проставленными напротив них баллами вынесли в холл института и прикрепили к стенду у входных дверей, как толпа возбужденных молодых людей столпилась у стенда. Саше чудом удалось пробраться к спискам абитуриентов. «Здорово!» – невольно воскликнула она, обнаружив рядом со своей фамилией заветную «проходную» цифру двенадцать и магическую надпись «зачислена». Близоруко щурясь, она осмотрелась по сторонам и начала пробиваться к выходу. Наконец Саша выбралась к фонтану в центре институтского дворика, села на лавочку рядом, достала из нагрудного кармана куртки очки, протерла носовым платком веселенькой расцветки и собралась было их надеть, как проходящая мимо девица самодельной холщовой сумкой случайно задела ее локоть и очки по замысловатой траектории улетели в воду.

– Ух ты! – отчего-то хихикнула неловкая девица, но тут же спохватилась, склонилась над водой и принялась шарить по дну фонтана.

– Я сама, сама! – попробовала остановить ее Саша. Но не успела, потому что девица уже извлекла мокрые очки и сунула их в ее ладонь.

– Спасибо, – поблагодарила Саша.

– Дай закурить! – в ответ попросила девица.

– Я не курю, – отчего-то смутилась Саша.

– А меня зовут Герда, – невпопад представилась курильщица, перекинула сумку через плечо и независимо направилась своей дорогой.

– А я – Саша! – крикнула ей вслед Саша.

– И ты не куришь! – не оглядываясь, отозвалась девица и скрылась за поворотом.

– Не курю, – согласилась Саша, недоуменно пожала плечами, поднялась с лавочки и тоже пошла прочь.

Путь девушки лежал сквозь еще прохладные утренние дворы. Саша шла не торопясь, с удовольствием разглядывая прохожих, ощущая себя туристом в иностранном городе. Проходя мимо компании играющих девчонок, девушка не сдержалась и весело ударила по их мячу. Он перелетел через голову одной из школьниц и покатился к детской площадке.

Девчонки ахнули.

– Ой, девочки, извините! – Саша тут же побежала за мячом.

Но не успела она сделать и двух шагов, как мяч уже оказался в руках у невесть откуда возникшего высокого молодого человека в джинсах клеш. Загорелое лицо, обрамленное гривой светлых, почти белых волос, улыбалось. Покрутив беглеца, колоритный парень протянул его девушке.

– Большое спасибо! – смущенно поблагодарила она.

– Вот так все и начинается! – беспечно бросил незнакомец и пошел дальше.

Саша хотела было удивиться, но у нее за спиной взревел клаксон незаметно подъехавшего автомобиля и отвлек ее.

– Александра Владленовна! – окликнули ее.

Саша обернулась и обнаружила персональный ЗИЛ отца с неизменным Николаем Ивановичем за рулем.

– Поступила? – спросил он.

– Поступила, – кивнула она.

– Молоток! – похвалил Николай Иванович. – Подвезти?

– Зачем, дядя Коля?! – пожала плечами девушка. – Два шага всего.

– Ну, смотри, – ответил водитель, – ладно, поеду шаровую проверю.

Саша помахала ему вслед, перебежала детскую площадку, ворвалась в подъезд и взбежала по лестнице.

Отца она застала сидящим у телевизора на кухне.

– Ну? – нетерпеливо потирая руки, поинтересовался Владлен Александрович.

– Зачислена! – радостно выпалила девушка.

В дверях появилась Елизавета Анатольевна с вазой, наполненной мандаринами. За ней шел Вадим.

– Приняли, мама! – обняла ее Саша и взяла мандарин.

– Как это прекрасно! – обрадовался Вадим и взглянул на часы. – Жаль, что не смогу уже с вами посидеть. У меня на кафедре распределительная комиссия.

– Очень, очень жаль, но понимаю… – поддержал его Владлен Александрович.

Он поднялся, приобнял Вадима за плечи и повел к дверям:

– Вот распределят тебя в Африку мартышек гонять, так ты нашу барышню бери ассистентом. Только смотри, чтобы ее там не сожрали.

– Конечно-конечно, Владлен Александрович, – важно закивал Вадим, – пусть на мир посмотрит.

– Ну, давай, – напоследок хлопнул его по спине Владлен Александрович и вернулся на кухню. – Так, девочки! Собираемся и идем на «Месть и закон», наслаждаться интригами. Машину я отпустил, прогуляемся наконец как люди до кинотеатра пешком. Да, вот еще! – Он подмигнул Саше. – В качестве премии за удачно сданные экзамены мы с мамой взяли тебе путевку в Болгарию на две недели. Уезжаешь через три дня. Заметь: самостоятельно!

– Папа, ты чудо! – бросилась ему на шею счастливая девушка.

– Вот у кого самые лучшие родители? Понимаем тебя, дочь, а? Ладно, пойдем-пойдем, – поторопил довольный отец.

День выдался солнечным, и прогулка получилась отменная. Владлен Александрович шествовал в центре, галантно поддерживая своих дам. Елизавета Анатольевна шла справа, Саша – слева от отца. Прохожие уважительно расступались, пропуская образцовую семью. Постовой милиционер на перекрестке даже козырнул им – так, на всякий случай.

В кинотеатре семья расположилась в трех мягких креслах в центре зала. Едва они устроились как следует, как в зале потух свет и начался киножурнал. Во тьме кинозала кто-то плюхнулся на место, пустующее рядом с Сашей. Девушка покосилась на опоздавшего зрителя. К ее крайнему изумлению, он оказался тем самым колоритным молодым человеком, что недавно поймал девчоночий мяч во дворе.

– Вы? – не удержавшись, шепнула она.

– Вот оно и началось, – весело констатировал парень.

Саша не нашлась, что сказать еще, и смущенно уставилась в мерцающий экран. Лишь когда на нем появилась надпись «Конец», девушка снова робко повернула голову к своему соседу. Увы, кресло пустовало.

– Какие чувства! И ведь без рук! – восторгался довольный просмотренной кинолентой Владлен Александрович, покидая зал.

– Слишком много жестокостей, дорогой. Прости, но «Зита и Гита» показались мне как-то душевней, – высказывала свое мнение Елизавета Анатольевна, следуя за ним.

– Это сказки, моя милая. А тут много жизненной правды! Это понимать надо, – назидательно парировал супруг.

Семья вышла на тротуар и встала на остановке в ожидании трамвая.

– Ну ладно, ладно, не будем спорить, – мягко отвечала Елизавета Анатольевна. – Сашик! – обратилась она к дочери и протянула рубль. – Иди купи папе мороженого.

Девушка покорно взяла деньги и вернулась в холл кинотеатра, где с выносного лотка торговали отечественным пломбиром. Едва она заняла очередь, откуда-то подскочила Герда.

– Некурящая, ты будешь стоять? – с ходу спросила она у Саши и, не дожидаясь ответа, сунула ей в руку мелочь. – Мне тоже возьми, а я пойду наших встречу.

– А наши – это кто? – набравшись смелости, уточнила Саша.

– Наши – это «система»! – сообщила Герда и ткнула пальцем в стоящих неподалеку длинноволосых ребят. – Хиппи, уразумела? Дети цветов. Вон те – тоже детки «системы», только краснодарской. Они за винилом приехали.

Изумленная Саша на всякий случай кивнула. Тут Герда заметила выходящего из холла молодого человека и замолчала. У выхода он приветливо помахал Саше.

– Ты чего, Солнце знаешь? – изумилась Герда.

– Немного, – смущенно потупилась та и спросила: – Он тоже из «системы»?

– Солнце сам – «система»! – решительно заявила энергичная девица и позвала кого-то из толпы: – Скелет! Малой!

Два паренька подскочили к девушкам.

– Виталий! – представился первый, неестественно худой, с печатью абсолютной флегмы на лице.

– Павел Владимирович Кочетков. Для друзей и соседей – просто Паша, – продолжил второй и затараторил: – Герда, прикинь! Я ему говорю: «Хуан, по две штучки. Не мечи». Он покивал, покивал и всю пачку сожрал. А там десять штук. Штука по «ванку». «Караул! – кричу – ты объел “систему”!» А он зеленый стал, как светофор, и давай ногой загребать. «Хуан, – говорю, – ты не кайфуешь, ты прешься! Что теперь мы кушать будем?» А он упал и затих, гад. Ну, тут Декабрист – за телефон, а я давай водой поливать. В общем, до Склифа дотянули, а там его на клизму. – Он перевел дыхание, потом взглянул на Сашу и сменил тон: – Все-таки тебе везет!

– Почему? – не поняла она.

– У меня еще два тикета осталось. На «Удачное приобретение». Два – и больше, хоть убей, нету!

– Малой! – пытался вмешаться его спутник.

Но паренек затараторил еще быстрее:

– Ладно, один! Но никаких кредитов! У тебя «ванок» есть?

– Что? – растерялась девушка.

– Рубль, – пояснил Малой.

– Есть, – призналась она и показала купюру, выданную мамой для покупки мороженого.

– Повезло, что и говорить! – подбодрил паренек, забрал деньги, сунул взамен отпечатанный на машинке листок и, подхватив под локоть своего худосочного спутника, растворился в толпе.

– Что это? – разглядывая листок, спросила Саша у Герды.

– Билет на концерт. Одна станция до Балабаново. В двенадцать. Вся «система» будет, – проконсультировала та.

– А Солнце тоже? – отчего-то поинтересовалась Саша.

– Наверняка, – кивнула спутница и подпихнула ее к лотку с мороженым. – Ну, чего стоишь? Будешь брать?

Саша растерянно взглянула на лоток, потом на листок в руке, молча вернула Герде ее мелочь и отошла в сторону.

– Все-таки чудная ты какая-то! – пожала плечами Герда и почти рявкнула продавщице: – Стаканчик покрепче!

– А где мороженое? – спросила у Саши Елизавета Анатольевна, когда та вернулась к своим.

– Прости, мам, я рубль обронила, – соврала девушка.

– Какая же ты растяпа! – ахнула мать.

– Да ладно! Какое мороженое? Что я – детский сад? Идемте! Мне скоро из главка звонить должны, – добродушно поторопил женщин Владлен Александрович.

Дома Саша сразу закрылась в своей комнате, села за стол и достала дневник. Последней записью шел текст песни «Дом восходящего солнца» на английском. Девушка нарисовала красным карандашом поверх строчек сердце, пронзенное стрелой, подписала сбоку английское слово Love и после недолгих размышлений поставила еще крупный восклицательный знак.

Перед сном она включила проигрыватель и поставила пластинку с записью индийской духовной музыки. Едва прозвучал первый хрустальный перебор ситара, Саша выключила свет, нырнула под одеяло и стала рассматривать отблески на потолке, мелькающие от фар машин, которые изредка проезжали по ночной улице.

Утром ее разбудила мама, веселая, свежая, забывшая о вчерашней оплошности дочери:

– Шурик! Мы с папой на дачу. Вернемся за полночь. Я тебе приготовила бутерброды с сервелатом. Будь умницей! Пока.

Елизавета Анатольевна поцеловала девушку в лоб и вышла из комнаты. Едва за ней закрылась дверь, Саша тотчас же вытащила купленный накануне билет. Ура! Она сможет поехать!

Очутившись через несколько часов на указанной Гердой платформе, Саша сразу же увидела большую группу молодых людей, внешне явно принадлежавших «системе» – длинные волосы, джинсы клеш, «хайратники», самодельные сумки. Недолго думая, девушка сняла очки, спрятала их в карман и влилась в толпу.

Они миновали березовый перелесок, отделяющий железнодорожное полотно от бескрайнего поля, поросшего жесткой травой, и вышли на пыльную дорогу, петляющую мимо металлизированных конструкций высоковольтных линий. Саша шла в нескольких шагах позади основной группы, прислушиваясь к мерному гулу проводов, полосующих фиолетовый небосклон у нее над головой, к пению жаворонков и шелесту подсушенной солнцем травы. Ветер гнал ее ленивыми волнами по всему пространству поля до горизонта.

Наконец показалось длинное приземистое здание бурого цвета, вокруг него суетились какие-то люди.

– Декабрист там, кажется, – узнал кого-то юноша, идущий первым, и предложил: – Побежали?

Группа, поддавшись единому порыву, рванула вперед. Саша еле поспевала за ними. Вскоре ребята, задыхаясь, остановились у здания и тут же оказались свидетелями неприятной сцены. Высунувшись из-за полуоткрытой створки амбарной двери, на парней ругался, потрясая двустволкой, сердитый старичок, схожий цветом лица с бревенчатыми стенами амбара.

– Это какое приобретение? – сердито восклицал он.

– Удачное, – спокойно увещевал его молодой человек в накинутом поверх майки самодельном пончо.

– Амбар колхозный. Нечего его приобретать, – благородно негодовал сторож.

– Да никто ничего не собирается приобретать, старый ты хрен, – не сдержался оппонент, – концерт здесь должен быть, музыкальные номера.

– Я тебе покажу номера, контра волосатая, – завопил старик и прицелился в молодого человека.

– Но-но, папаша, – попятился тот.

Саша с любопытством и тревогой наблюдала за этой поучительной сценой. Вдруг у нее за спиной раздался знакомый голос:

– У тебя нет ощущения, что Малой нас надул?

Девушка обернулась и увидела Герду в компании двух девушек, тоже по виду хиппи, да еще и близняшек.

– Есть, – согласилась Саша.

– Бывает, – Герда протянула ей папиросу, – на, затянись.

Саша машинально приняла протянутую ей папиросу, затянулась и тут же закашлялась.

– Я не курю ведь. Что это? – она вернула папиросу Герде.

– Тебе понравится, – убежденно заверила та.

– Марихуана? – округлив глаза, предположила Саша.

Близняшки синхронно кивнули. Тут где-то рядом грохнул выстрел, и вся компания бросилась врассыпную по полю.

– Вот старый дурак, – на бегу хохотнула Герда и похвалила: – А ты ничего, подруга. Ладно, сбавляем скорость, опасность миновала, – и она остановилась. Саша тоже.

– Солнце здесь? – спросила она.

– Да вон оно, – засмеялась Герда, ткнув пальцем в раскаленный шар на небосклоне, но, заметив обиду в глазах Саши, поправилась: – Пока не видела. Вообще-то обещал. Он странный тип, загадочный. У него в Кёниге дом свой есть. Но никто не знает где. Скелет с Малым двенадцать раз ходили искать и не нашли. Вот я думаю: может, Солнце посланец из другой галактики и у него дома находится межгалактическая станция?

– Ясно, – вздохнула Саша и огляделась.

Жара уже спадала, и на ржавые поручни брошенной у обочины бороны легли пурпурные лучи закатного солнца. Голоса полуденных жаворонков сменили гортанные крики вороньей стаи, устраивавшейся на отдых на высоковольтных конструкциях. По всему полю брели фигурки незадачливых поклонников «Удачного приобретения». Кто-то из них разжег костер, а кто-то танцевал вокруг него. Саше отчего-то стало необычайно легко. Она неожиданно всем телом ощутила окружающий ее простор и свободу. Чудесную и нелепую до прекрасного.

– Пошли к костру, – предложила Герда.

– Давай, – легко согласилась Саша.

У костра восседало четверо молодых ребят и две девушки, третья кружилась вокруг огня со сплетенным из еще зеленого терновника венком. Саша и Герда молча уселись рядом с остальными и протянули к огню руки, прислушиваясь к неторопливым разговорам сидящих.

– И зачем нужно побеждать этот мир? – повествовал молодой человек в самодельном пончо. – Не лучше ли раствориться в нем, подобно ветру? – Он, словно в подтверждение своих слов, сделал плавный жест над головой.

– Правильно, – невпопад поддержал его коренастый брюнет с перевязанными сиреневой тесемкой волосами, – очень хочется свободы. А это – бабки, бабки, бабки…

– Иди работай, – встряла в разговор Герда и глупо хихикнула.

– Золотые слова, – послышалось из темноты.

В свет костра вышел Солнце, поприветствовал всех и протянул рассказчику перетянутые тонкой лентой деньги.

– Декабрист, Малой передал, очень извинялся, что не смогли. Солисту менты руку сломали.

Он заметил Сашу и лично поздоровался с ней:

– Салют!

– Посидишь? – пригласил его к костру Декабрист.

– Не могу, пора в город, – отказался тот и шагнул обратно в тень.

– Я тоже пойду, – засуетилась Саша и, не дав никому опомниться, вскочила и бросилась вслед за Солнцем.

Его она догнала минуты через две. Молодой человек шел размеренным шагом по тускло белеющей в сумраке проселочной дороге.

– Привет, – зачем-то опять поздоровалась девушка.

Солнце улыбнулся и спросил:

– Давно хиппуешь?

– Целый день… По-настоящему, – призналась Cаша.

Молодой человек еще раз улыбнулся и сказал:

– По-настоящему еще никто не умеет.

– А ты? – спросила Саша.

– Это моя работа, – признался он.

– То есть? – не поняла она.

Солнце остановился и показал ей на высоковольтные провода.

– В детстве я думал, что это телефонная линия, и мне казалось, будто я слышу чьи-то голоса. Предположим, один говорит в Париже, а другой отвечает ему в Москве, а я слышу их здесь, в поле. Это было очень важно для меня. Потом я понял, что это просто электрические провода, и это перестало быть для меня важным. А жалко.

– Почему? – вполголоса спросила девушка.

– Слишком предсказуемо, – подмигнул Солнце и двинулся дальше. Саша последовала за ним.

В небе из-за туч появилась полная луна и окутала мягким светом силуэты идущих.

Вскоре они уже ехали в электричке и смотрели друг на друга.

Потом они шли по улице и прислушивались к шагам друг друга. Потом они остановились на перекрестке, и Солнце поинтересовался у Саши:

– Есть хочешь?

И она ответила:

– Хочу.

В кафе «Гном» было относительно спокойно, половина столиков пустовала, и молодые люди в сопровождении вислозадого официанта неопределенного возраста спокойно проследовали к столику у окна. Не успели они устроиться, как из противоположного конца зала к ним подгребли Скелет, Малой и широкоплечий приземистый парень.

– Хуан, – представил его Солнце и первым показал на пустующие места.

– Торжествуем? – смекнул Малой, быстро занимая место во главе стола.

– Что будем заказывать? – подозрительно оглядывая длинноволосую компанию, подал голос официант.

– Так. Пять – по-киевски; пиво – пять, – торопливо начал Малой.

– Суп, – вставила Саша, косясь на Солнце.

– Мне еще боржом, – заказал он.

– Пять! – поддержал Малой.

– Оплатите? – засомневался официант.

– Обижаете! У нас стипендия, – успокоил его Малой.

Все, кроме Саши, сделали нарочито чванливые лица, и официант удалился. Через десять минут компания уже чревоугодничала. Больше остальных усердствовал Малой. Невзирая на хлипкое телосложение, он поглощал содержимое тарелки с ужасающей быстротой; за ним следовал Скелет, делая, однако, это менее импульсивно, время от времени косясь на Сашу. Солнце и Хуан ели не торопясь, а Саша вообще, казалось, потеряла аппетит и лишь задумчиво возила ложкой в супе.