©Любенко И., текст, 2013

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

1. Вояж на юг

Кавказский скорый поезд Москва – Кисловодск, покинувший Первопрестольную почти два дня тому назад, подходил к станции Невиномысская. Столь быстрым прибытием пассажиры были обязаны сверхновому паровозу «Прери», разгонявшемуся на отдельных участках до ста верст в час. До недавнего времени такая скорость была мыслима, разве что для аэроплана.

Далеко позади остались перелески Среднерусской равнины, зеленые холмы Воронежа и берега тихого Дона, поросшие буйной травой да одинокими ивами. Им на смену пришла ровная, как столешница, степь. Она уходила далеко за горизонт и терялась где-то за гранью возможностей человеческого зрения. На западе бескрайние просторы стелились до самого Азова, на востоке – до моря Каспийского, на юге касались подножия Кавказских твердынь, а на севере сливались с Приволжской низменностью.

Локомотив летел вперед, словно выпущенная из лука стрела. Чайные ложки уныло дребезжали в пустых стаканах, выбивая несложный ритм в такт аршинным колесам. На красном диване купе первого класса сидела миловидная женщина лет сорока в роскошном сиреневом платье с изящно подвернутыми рукавами в стиле «Crinoline» из последней парижской коллекции «Bechoff David». Дама была всецело поглощена весьма важным занятием – примеряла новую шляпку от «Bertrain», купленную третьего дня в престижном магазине на Арбате. Несмотря на несколько пышные формы, она еще не потеряла былого шарма. Ее высокая грудь, стянутая бюстодержателем – новинкой, пришедшей на смену устаревшему корсету, – волнительно вздымалась, и эти легкие движения невольно приковывали внимание ее спутника, отдыхавшего в мягком кресле напротив.

Солидный господин сорока четырех лет с уже заметной проседью и правильными чертами лица явно любовался своим давним сердечным приобретением. Поигрывая ручкой дорогой трости, он едва заметно улыбнулся. «Слава Всевышнему, что я сделал правильный выбор! – мысленно рассуждал мужчина. – Скромная, благовоспитанная барышня из старого дворянского рода. Создание милое и кроткое. Сколько лет уж прошло, а ее характер почти не изменился: до сих пор наивна, по-детски обидчива и все так же привлекательна. Да ведь кроме нее у меня и нет настоящих друзей, не считая двух-трех приятелей, без которых невозможно составить компанию за бильярдным или ломберным столом. Да-с… К тому же последнее время я что-то быстро устаю от людей, – грустно подумал он. – Пожалуй, это издержки прежней профессии… А может, нынешней? Кто знает?» Его скучный взгляд скользнул по спящему глазу электрического светильника, красному полированному дереву стенных панелей, узорчатым украшениям потолка и остановился на мелькающих за окном картинах небогатой русской жизни.

Присяжный поверенный Ставропольского окружного суда Клим Пантелеевич Ардашев вместе с женой возвращался из Москвы. Однако путь семейной четы лежал не в родной для Клима Пантелеевича Ставрополь, а в Кисловодск, где Вероника Альбертовна надеялась с помощью кумысно-кефирной диеты навсегда распрощаться с лишними фунтами. Именно поэтому все платья, купленные в столичных магазинах, были на один размер меньше. И как ни убеждал бывший тайный посланник МИДа России свою благоверную покупать наряды по размеру, к его доводам она так и не прислушалась.

Вообще-то сама идея столь необычного маршрута принадлежала исключительно Веронике Альбертовне. Истосковавшись по большим магазинам и модным салонам, жена губернского адвоката жаждала окунуться в былую жизнь великосветской модницы. Можно было, конечно, отправиться и в Петербург, но в таком случае дорога отняла бы лишние сутки. Да и в Москву госпожа Ардашева давно не наведывалась. А уж о том, чтобы провести отпуск за границей, и речи быть не могло. За глаза хватило прошлогоднего круиза по Средиземному морю. Мало того, что шторма донимали, так еще и череда таинственных убийств на «Королеве Ольге» заставила трепетать всю отдыхающую публику. Положа руку на сердце она нисколько не сомневалась, что Клим разгадает замысел коварного злодея и непременно отыщет его. Но все же, согласитесь, приятного мало, когда узнаешь, что заказанный тобой овощной суп уже отравлен, а отведавшая его корабельная крыса смиренно отправилась на небеса. «Нет уж, на этот раз мы будем отдыхать на водах. И причем на наших, – убеждала она супруга. – Тем более что тебя здесь все знают и уважают. А в Карлсбаде или Виши не то что местные жители, но даже заморская прислуга смотрит на русских свысока, хоть и униженно клянчит каждую крону или сантим».

Степной пейзаж как-то незаметно сменился невысокими возвышенностями, густо покрытыми сочной травой. Вымуштрованными жалонёрами смотрелись телеграфные столбы с рядами грачей на проводах. Завиднелась небольшая деревушка с низкими белыми домиками, крытыми камышом. Хатки вросли в землю почти по самые окна и напоминали гигантские шампиньоны. Показался разъезд и сторожка путевого обходчика. Свечкой устремилась в небо водонапорная башня.

Машинист дал длинный гудок, постепенно разросшийся до фортиссимо. Ему тут же ответил рожок стрелочника. Локомотив сбавил ход, выпустил пар, и разноцветный состав степенно причалил к железнодорожной пристани. Звонко ударил сигнальный колокол.

За купейной дверью послышался голос кондуктора:

– Станция Невинномысская! Прошу обедать. Стоянка один час!

– Что ж, дорогая, пожалуй, это неплохая мысль, тем более что ужинать нам придется уже в Кисловодске, – вставая, проронил Ардашев и вместе с женой покинул купе.

На перроне царило оживление, сходное с прибытием митрополита в уездный городишко. Шныряли лоточники с папиросами, сластями и жареными семечками. Суетились носильщики с тележками, груженными парусиновыми баулами и дорогими английскими чемоданами. Запах паровозной гари, смешанный с ароматом южного лета, прочно поселился среди вояжирующей публики. Проводники с медными чайниками в руках уже неслись по дебаркадеру к будке с надписью «кипяток».

Одноэтажное каменное здание вокзала, украшенное лепниной и фигурной резьбой, гостеприимно распахнуло перед пассажирами двери ресторана. Музыкальный ящик «Монопан» умилял слух наивной мелодией. В светлом помещении с толстыми портьерами на окнах и веерными пальмами в кадках вытянулись в шеренгу сервированные столы с салфетками, закрученными в пирамидки. С правого конца, согласно медным табличкам, за белые скатерти усаживались вояжеры первого и второго классов, слева – третьего. Но официанты были одинаково услужливы ко всем гостям. Количество мест заказывалось проводниками по телеграфу еще на предыдущей станции. Правда, четвертый класс предпочитал довольствоваться скудным буфетным меню: пятикопеечными бутербродами с паюсной икрой, говяжьим языком или куском вареной телятины за четыре гривенника либо птицей по пятьдесят копеек за порцию. Ну а если и это было не по карману, то следовало идти на привокзальную площадь, где смешливые казачки предлагали разнообразную домашнюю снедь за сущие копейки: ароматное копченое сало с молодым чесноком, домашнюю колбасу, жареных цыплят, горшочки с еще не остывшей кашей, пирожки на любой вкус, вяленую воблу, отборную клубнику, спелую черешню, кувшины с молоком, высокие четверти с квасом и пузатые крынки с простоквашей.

При виде ресторанного изобилия мысли о диете у Вероники Альбертовны постыдно спрятались, уступив место благообразному созерцанию представшего перед глазами необъятного кулинарного великолепия: холодная осетрина с белым соусом, соленые грузди, расстегаи с визигой и налимьей печенкой, украинский борщ, кавказский шашлык. Всевозможные вина и водки пестрели разноцветными этикетками ярких цветов и гербов: «Цымлянское», «Барсак», «Моэт», «Шато-лафит», «Смирновская», кизлярский коньяк «Тамазова», пиво «Калинкин». На приставном столике красовались сласти: эклеры, мармеладные розы и шоколадные конфеты фабрики Абрикосова.

Уступив нахлынувшему аппетиту, Ардашевы, как, впрочем, и остальные попутчики, вскоре незаметно перешли к десерту. Официанты в длинных белых фартуках разливали кофе со сливками и подавали чай с лимоном.

Ожидая, пока Вероника Альбертовна расправится со вторым эклером, Клим Пантелеевич рассматривал в большое венское окно слоняющихся по перрону людей.

– Посмотри-ка, дорогая, а вон и доктор Нижегородцев с женой. И судя по всему, они собираются сесть как раз на наш поезд. Уж не на воды ли они собрались?

– Хорошо бы… Ангелина Тихоновна могла бы составить мне неплохую компанию. Мы бы нашли, чем заняться…

– Не сомневаюсь, что это будет пристальное лорнирование скучающей курортной публики, с подсчитыванием замеченных вами бесчисленных адюльтеров.

– А ты разве против?

– Да нет, просто кроме этого увлечения имеется масса не менее интересных занятий, например, чтение.

– Не беспокойся, у меня всегда под рукой «Графиня де Монсоро».

– Насколько я помню, ты уже брала в прошлый круиз эту книгу.

– А разве там было до чтения?

– Ах да! Я запамятовал, ты же проводила собственное расследование!

– Попрошу не язвить, – слегка обиделась супруга.

Адвокат примирительно поднял руки.

– Ну-ну, не злись. – Он вытащил из жилетного кармашка золотую луковицу «Мозера» и щелкнул крышкой. – Поезд отходит через несколько минут, и у нас еще есть время купить свежую газету. Знаешь, за эту неделю я чертовски соскучился по тихой ставропольской жизни. Все-таки в больших городах слишком много ненужной суеты.

В ответ Вероника Альбертовна лишь горько вздохнула, снова предавшись дорогим сердцу воспоминаниям о былом столичном блаженстве. И уже в который раз она мысленно упрекала себя: «И зачем я тогда поддалась на его увещевания и согласилась поселиться в этом захолустном Ставрополе? Разве не мог он заниматься адвокатской практикой в Петербурге? Беспорядки к тому времени уже закончились, и город снова вернулся к нормальной жизни. А что здесь? Тоска, грязь да облезлые ставни на окнах. Словом, мещанско-купеческая патриархальщина. Одно благо – Минеральные Воды близко и до Черноморского побережья рукой подать. Вот и все плюсы».

Оплатив счет, Ардашевы направились к киоску. Клим Пантелеевич купил газету, и они вышли на перрон. Нижегородцевы тоже заметили знакомую пару и неподдельно обрадовались нежданной встрече.

– Позвольте вас приветствовать, – широко и по-доброму улыбнулся врач. – Я слышал, что вы отправились в Москву. А теперь, по всем вероятиям, ожидаете ставропольский поезд?

– Нет, Николай Петрович. Наш маршрут лежит прямиком в Кисловодск. Впереди почти два месяца безмятежного отдыха: пешие прогулки по окрестностям, чудодейственная сила целебного нарзана, кисломолочная диета и чистый горный воздух. Словом, будем жуировать и чувствовать себя настоящими бездельниками.

– Замечательно! Стало быть, нам по пути. Правда, сначала мы решили провести некоторое время в Ессентуках, а лишь потом отдохнуть на Кислых Водах. А позвольте узнать, от каких недугов вы собираетесь избавиться? – доктор уставился на адвоката оловянным взглядом.

– Ну, – Ардашев замялся, – больные кости хотелось бы размять, а то нет-нет да закрутит ноги перед дождем…

– Он особенно жалуется на правую, – уточнила Вероника Альбертовна и запросто добавила: – А я мечтаю сесть на диету и хотя бы приблизиться к тем изящным формам, которые сохранила ваша прелестная Ангелина Тихоновна.

– Ну что вы, Вероника Альбертовна, – не осталась в долгу миловидная шатенка. – Мне еще далеко до идеала. А вы, я должна заметить, прекрасно выглядите! – Тридцатипятилетняя докторша бросила завистливый взгляд на модную шляпку жены присяжного поверенного, и это не укрылось от внимания последней.

– Так вам, батенька, сам бог велел отправиться с нами в Ессентуки. – Нижегородцев поднял вверх указательный палец и с видом гимназического учителя принялся объяснять: – Различные виды ревматизмов, а также поражение суставов бленорройного характера при одновременном применении грязевых ванн, припарок и ессентукских источников лечатся с весьма большим успехом. Нередко туда приезжают на костылях, а возвращаются домой на своих двоих! А как способствует местная вода потере лишнего веса! Известны случаи, когда всего лишь за несколько недель больные теряли более пуда! При этом нужно заметить, что наши воды, в противоположность Карлсбадским и особенно Мариенбадским источникам, не обладают раздражающим действием на кишечник и потому не производят послабления. Кроме того, избавление от ожирения и ревматизмов в Ессентуках совершается без уменьшения сил больного, поскольку под влиянием целебных солей происходит сгорание излишнего жира и сама жизнедеятельность организма резко повышается. Бледные малокровные барышни, приезжая в Ессентуки…

– По-моему, дорогой, ты увлекся, – вмешалась Ангелина и смерила мужа выразительным взглядом.

– Да-да, простите, заболтался, – врач извинительно взмахнул руками. – Итак, какое же решение вы примите? – поправив на переносице очки, он выжидательно посмотрел на Ардашева.

– Но в Ессентуках мы не заказывали гостиницу, – осторожно заметила Вероника Альбертовна.

– Об этом не извольте беспокоиться. Есть у меня один старинный приятель – заведующий смирительным отделением Хлудовской больницы, мой давний друг – Куприян Савельевич Стильванский. Его жена – родственница самого Трощинского…

– Директора Вод?

– Именно.

– Ему не составит труда помочь нам. Да разве кто посмеет отказать столь известному российскому адвокату?

– Вы, право, Николай Петрович, преувеличиваете мои заслуги.

– Нет уж, дорогой мой. О ваших расследованиях даже парижская «Фигаро» писала. Если я не ошибаюсь, это касалось убийства французских ювелиров, отца и сына… простите, запамятовал…

– Де Лавинь, – подсказал Клим Пантелеевич.

– Да-да.

– Что ж, мы не можем не прислушаться к вашему совету. А какое у вас купе?

– Двенадцатое, – ответил доктор.

– Мы едем во втором классе, – вмешалась Ангелина Тихоновна. – Отсюда до Ессентуков рукой подать, и мы не стали выбрасывать деньги на ветер, – с заметной долей ущемленного самолюбия пояснила она.

– Верное решение! – проявила женскую солидарность жена присяжного поверенного. – Будь я на вашем месте – поступила бы точно так же.

Разговор прервал двойной удар станционного колокола, возвещавшего, что до отправления кавказского скорого осталось ровно две минуты.

– Прошу занимать места, господа, – вежливо напомнил проводник.

Перрон почти опустел. Длинной трелью залился свисток обер-кондуктора, и машинист, будто играющий на кимвалах оркестрант, выпустил шумное облако пара. В тон ему задвигались колеса – сначала медленно и неуверенно, потом – все быстрей и быстрей. Длинная вереница вагонов постепенно превратилась в уходящую темную точку. А над ней продолговатой кляксой повис сизый угольный дым.

Клим Пантелеевич раскрыл купленный на станции свежий «Кавказский край» за 7 июня 1911 года и пробежал глазами по строчкам. На третьей странице он обратил внимание на несколько необычное сообщение, размещенное в колонке «Происшествия»:

Вчера, в одном из номеров гостиницы «Метрополь» с помощью инструмента, известного в воровской среде под названием «балерина», был вскрыт сейф, из которого бесследно исчезли драгоценности, принадлежащие приехавшей из Америки семейной паре. По словам потерпевшей Эмили Браун, сумма похищенного составляет приблизительно сто тысяч долларов США, что по нынешнему курсу иностранных валют эквивалентно 194 000 рублей. Несмотря на столь значительную утрату, вышеупомянутая чета не собирается покидать Ессентуки. Как поведал нашему корреспонденту пострадавший – Николас Браун, местные источники оказывают исключительно благотворное влияние на состояние его здоровья. Именно по этой причине он и его супруга планируют продолжить лечение. Между тем полиция сразу же приступила к энергичному расследованию. Однако, как нам стало известно, даже привлечение к поискам знаменитой ищейки Молли (спешно доставленной из Пятигорска на моторном экипаже) не дало хоть каких-нибудь значимых результатов. К сожалению, сие происшествие наносит ощутимый ущерб репутации нашего курорта и сводит на нет все старания местной администрации, приложившей немало усилий для рекламы Кавказских Минеральных Вод в заграничных печатных изданиях».

«Ох уж эти американцы! – подумал Ардашев. – Выдержке и самообладанию господина Брауна можно позавидовать. Несмотря ни на что он продолжает лечение! И правильно. В жизни главное – не отступать от намеченной цели. А препятствия, что встречаются на пути, могут лишь замедлить ход ее исполнения, но только и всего. Собственно говоря, такая кража могла случиться где угодно: хоть в Париже, хоть в Лондоне, а может и в Нью-Йорке. Тут уж ничего не поделаешь! «Мектуб кисмет» – как говорят арабы, – мысленно усмехнулся адвокат, – «на все воля Аллаха». Так-то оно так, да вот только готов биться об заклад, что за этой парочкой долго и терпеливо приглядывали. Иначе вряд ли бы преступники смогли так чисто сработать».

Клим Пантелеевич посмотрел в окно. Все яснее проступали горные вершины: Верблюд, Змеиная, Бык, а за ними – Развалка, напоминающая спящего льва. А дальше – у татарского аула Канглы – на голубой простыне неба появилось остроконечное лезвие Кинжала. Однообразие пейзажа нарушали лишь картинные виды Бештау, Машука, да панорамная долина Подкумка с поднимающимися вдалеке вершинами Юцы. Поезд бежал по степи, благоухающей запахами полевых трав и цветов.

Ессентуки встретили пассажиров темной зеленью старого парка и взметнувшимся ввысь куполом церкви Святого угодника Пантелеймона. Сбавив ход, уставший паровоз остановился под ажурной металлической крышей вокзала.

Проходя под тенью высоких лип, Нижегородцев заметил:

– Мы с женой заказали номера в «Метрополе». Вполне уверен, что и вы не откажетесь от столь уютного пристанища. В туристическом агентстве нас заверили, что номера оснащены по высшему разряду. В них есть все что нужно: водопровод, электрическое освещение, ванные комнаты и даже телефон. Имеется ресторан, бильярдная, музыкальный салон и библиотека. В общем, на сегодняшний день это лучшая гостиница в Ессентуках.

– Значит, так тому и быть, – адвокат отчего-то опять вспомнил расхожую арабскую мудрость. Он повернулся в сторону биржи и махнул рукой. Подъехали два фиакра.

До главного входа в парк фаэтоны домчали быстро. На фасаде роскошного четырехэтажного здания, выстроенного в стиле ампир, пестрело название отеля.

– Приехали, ваше благородие, – молодой услужливый извозчик снял чемоданы.

Из массивных резных дверей выбежали носильщики в черных длинных фартуках и, подхватив багаж с обеих колясок, стали заносить его внутрь помещения.

Клим Пантелеевич достал бумажник, выудил целковый и протянул вознице.

– Уж больно много, барин. Такса обычная – 20 копеек.

– Бери-бери, не стесняйся.

– Благодарю покорнейше. Позвольте вам с поклажей помочь…

Адвокат кивнул в ответ и вместе с супругой проследовал в вестибюль.

Великолепие интерьеров поразило воображение даже много повидавшего на своем веку Клима Пантелеевича. С высокого потолка свисала люстра из чешского хрусталя. Поймав солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь высокие венские окна, она разбивала их на тысячи мелких бликов и разбрасывала свет по паркету, лепным украшениям стен, по классическим колоннам и полированным кофейным столикам.

Усевшись в мягкие кожаные кресла, присяжный поверенный достал коробочку любимого монпансье «Георг Ландрин» и, выбрав прозрачную конфетку, отправил ее в рот. Между тем Вероника Альбертовна что-то оживленно обсуждала с женой Нижегородцева на соседнем диване. А доктор, между тем, кому-то телефонировал, передавая трубку амбушюра портье.

Не прошло и пяти минут, как чудодейственная сила врачебного братства принесла свои плоды. Лицо Нижегородцева посветлело, как надраенный корабельный колокол.