* Какими бы маловероятными не казались нижеизложенные события, они действительно имели место быть.

Глава 1. Пятница.

Не верьте пятницам.

Они обещают вам новую жизнь и светлые горизонты. Ты, как Робинзон мечтаешь о неожиданных встречах, бережешь свою печень и бреешься еще в четверг, но вместо мулатки Пятницы, к тебе является ледяной дождь и грустные перспективы.

На северо-западе города М, с видом на самую чистую реку Европы, а может и всей Галактики, не находил себе места почти порядочный горожанин. Он наблюдал за непогодой с высоты шестого этажа и нервно барабанил пальцами по подоконнику. Тепло еще пряталось в городских нишах, но пронизывающий ветер и там доставал его своими щупальцами. Холодные капли безжалостно хлестали по стеклу и остаткам разбитых грез. На улице замерзала трава и прохожие.

К вечеру у него испортился характер.

– Замечательная погода, снег в октябре. Эй, вы, там, наверху, не перепутали ли вы месяцы? Если выйдет полная Луна, обрасту шерстью и буду выть, – решил он и уселся за компьютер.

Писулька не шла.

Блондин то вставал и мерил беспокойными шагами квартиру, то садился, стирал и писал снова.

Для друзей он был просто Алекс, тридцати восьми лет, плотного телосложения, с каре-зелеными глазами. Взгляд дерзкий, губы выдавали человека страстного и возбудимого, а руки, руки крепкие, по-настоящему мужские, – утверждала вторая половина человечества.

Так ли это? Не знаю, им видней.

Работа звукорежиссёра и поездки научили его радоваться малому, ничему не верить и не требовать от других, относиться к людям дружелюбно и расставаться легко. Человеком он был эмоциональным и, соответственно, импульсивным, Потусторонний мир его притягивал с детства, так случилось, что еще тогда, он лоб в лоб столкнулся с событиями странными, точнее, труднообъяснимыми. Да и в частых разъездах иногда происходили казусы, разъяснить которые не смог бы ни один Знайка. Хотя, если его называли мистиком, он удивлялся.

Наивный, да.

Звукорежиссер обладал умом ясным, был бесконечно честным и крайне порядочным… как вы уже поняли, речь не об авторе.

Александр тяжело вздохнул, оторвался от ноутбука и включил телевизор.

С экрана лилась духовность, ужастики у соседей и глобальное потепление.

В окно ледяными пальцами стучалась гроза.

– Нужно поменять телек, этот излишне злобен. Глобальное потепление, угу.

Пронзительное чувство потери чего-то неоформленного, навсегда ускользающего, но важного, грызло его изнутри.

– Осень. Тянет предаться порокам, а на улице сыро и колючий дождь. Жизнь уходит и растворяется в небесной дымке, а понимание, что все конечно, навевает грусть. А грусть, в конце недели, как известно – смертный грех. Тяжелые мысли одолевают, печаль и томление. Все не так, – он задумался о кризисе среднего возраста и напрягся как вулкан, который тужится извержением. – Пятница, дилемма. Пить нельзя бросить!

По лбу побежали морщинки, брови сошлись у переносицы. Со стороны он выглядел, как человек крайне взволнованный пытающийся принять решение определяющее дальнейшую жизнь. Впрочем, так оно и было. Тогда он еще не знал этого.

За окном громыхнуло, разверзлись небеса и послали ответ:

– Да иди ты уже!

Он просветлел лицом, вызвал машину и, перепрыгивая пролеты, спустился вниз.

– До первого убежища, где разливают счастье и благодать, – и с облегчением плюхнулся на сиденье.

– Знаю такое, – усмехнулся опытный бомбила, и вырулил на дорогу.

Глава 2.

В заведении царил приглушенный свет и уют.

– Мило, и место имеется, последнее, – Алекс присел у окна и заказал чашку кофе. Испорченное настроение испарилось в аромате напитка, приятный шум дождя за окном располагал. Он, не желая того, прислушивался к тихому диалогу за соседним столиком, и мысли его текли по течению.

«Интеллигентная беседа. Красиво складывают слова в предложения, предложения в смыслы, а смыслы – в выводы. Ни одного понятного слова. Как? Ни капли алкоголя? Видимо, пианисты, инопланетяне и прочие ухоженные мужчины.

– Что-то с непьющими не так, веры им нет. И не потому не вызывают доверия, что дамского общества избегают, а потому, что трезвенники, – заключил он, пригубил дымящийся эспрессо и застыл.

И было от чего – не каждый день в кафе появляется скрипка.

Ее потертый футляр возник из ниоткуда, из ничего, просто проявился в воздухе и повис в застывшем пространстве.

Алекс поперхнулся.

Чудеса продолжались.

В приоткрытую дверь, вместе с потоком влажного воздуха проскользнула элегантная ножка, за ней вплыла убедительная грудная композиция, и лишь затем, голова брюнетки.

В кафе воцарился полный штиль и неожиданно потеплело. Казалось, и лето еще не ушло, и до осени…

Впрочем, показалось.

В одном сомнений не было – их посетила фигура выдающегося таланта. С такими данными не может быть иного, это знают все мужчины. Они наблюдали, скребли пол копытами и мечтали отшлепать.

Скрипачка на миг остановилась. Музыкантшам очень к лицу стоять посреди кафе и при этом загадочно молчать выставив на всеобщее обозрение стройную ногу.

С высоты неприступной красоты на присутствующих строго смотрели глаза железной леди. Картину дополняло милое лицо в больших очках, взгляд наполнен долями, четырехзвучными аккордами, сонатами и симфониями.

И ничем больше.

«Всем сидеть», – пригвоздил он каждого. Ее взглядом можно было прибивать доски на стройке. Выразительный взгляд, да.

Глаза…

Глаза, в отличие от языка, никогда не врут.

И в глубине ее взгляда…

Плескалась искорки грусти, далеких идеалов и надежд, и чего-то еще, трудноуловимого. Такие глаза еще встречаются в глухомани у провинциалок пока не испорченных вниманием, деньгами и феминизмом.

Но здесь?

В городе М?

По-настоящему женственные, обещающие небо, звезды и билетик в рай, если выиграешь лотерею… Или, как минимум, самое сокровенное, свое все и… Почти ничего не требующие взамен. Немного внимания лишь.

Было в ее лице нечто притягательное. И Алекс не мог оторваться от него, хоть и понимал, что разглядывать так незнакомку неприлично. Неясные томления овладели им.

– А, черт! – вскрикнул он обжегшись и чуть не подавившись раскаленным напитком.

Железная леди повернулась, и сжала губы:

«Фи», – сообщил ее взгляд.

«Им не надо, я так и понял. Владик или Украина, где еще такие создания обитают»? – дул на обожженные губы блондин.

Отрешенная от серых будней, строгий костюм и прямая походка школьного директора. Грудь, чуть большего размера, чем приличный, надежно спрятана за броню стальной воли хозяйки.

Посетительница искала свободный столик. В пятницу, вечером?

Он сидел и гадал – фея, содержанка или вампир? Какие ожидания припрятаны у нее под черной копной волос? Тяжело в столице духовным особям, нет им тут места. Их давно и надежно вытеснили голддигерши с глазами-счетчиками. А могло быть иначе: Стояли б на перекрестках, улыбались вслед проносящимся машинам, а самым лучшим показывали, как отрастить такие ноги.. Если без спешки: ресторан, подарки и цветы – растает лед обнажая глубину души, и станет она твоей навсегда», – мечтатель грезил, не отрывая глаз от волшебства.

– Свободно? – прервала сладостный поток мыслей обладательница скрипки, указывая на единственно не занятый стул у столика.

У его столика.

Голосом обладала трансовым. Глубоким, женственным и завораживающим.

По ее лицу стекали капли, она хлопнула ресницами, и он понял, что пропал.

– Для вас берег. Вам Капучино или Латте? – чудесным образом ожог исчез и Александр ожил как лягушка в оттепель, совершенно забыв, что происходило минуту назад.

– Мужчина, вы такой оптимистично беспардонный, что мне уже хочется пересесть, – обиделась творческая личность, отошла на пару шагов, еще раз оглядела кафе, не нашла свободного места и сурово обернулась.

Глаза за линзами очков уперлись в незнакомца чуть дольше, чем требовало равнодушие.

Презрение сквозило в них.

Вернувшись с чашкой глясе и повесив пиджак на спинку стула, девушка равнодушно присела и тщательно протерла потертый футляр скрипки. Достала из пакета тетрадку и сосредоточенно принялась записывать ноты, возможно, скрипичные ключи или, даже, композицию. Между глотками поигрывая пальчиками гаммаобразные пассажи.

Пальчики прыгали по столику с завидной эротичностью.

Саня следил за манипуляциями затаив дыхание, и неожиданно почувствовал, как внутри него медленно начал раскручиваться горячий комок и поднялось волнение. От незнакомки совершенно очевидно исходили волнующие флюиды, и были они бесспорно ощущаемы.

«Здрасьте, мне опять семнадцать. А Пятницы, оказываются, существуют. Хоть и не мулатки, – ухмыльнулся он. – И погода превосходная, дождь до утра. Замечательный вечер, хоть зимуй здесь.

Красотка, будто прочитав его мысли, на мгновение остановила движение рук и подняла на него глаза. В ее взгляде набирал силу конфуз, сомнения в художественном смысле в частности, и искусству, как стержню жизни, вообще.

С музыкальным телом скрипачки, между тем, стали происходить события непривычные, можно сказать – странные. Где-то, даже неприличные. Видимо, уловив мужское волнение и магнетизм, грудь девушки пробудилась, начала проявлять нетерпение и независимость, и попыталась вырваться из тисков железного контроля хозяйки. Под белой блузкой отчетливо выделились рельефные бугорки, как два прицела направленные в лицо Алексу. Они, как две высокоточные антенны, пытались уловить его сигналы, и посылали ему свои.

Девушка, не ожидавшая такого предательства, сконфузилась, прикрылась рукой и беспомощно оглянулась.

Парень глубоко вздохнул, ответный импульс желания будоражил мозг.

– Прощу прощения, синьора, вы, должно быть, музыкант? Могу я у вас уточнить одну деталь, как у специалиста? – он передал ей спасительное меню, и она сделала вид, что внимательно изучает его, но слова уже сорвались с губ:

– Какой вопрос вас интересует?

«Опять болтовня. И ни-ка-ко-го внимания на мою красоту. Так и просижу затворницей в итальянской клетке бюстгальтеров», – обреченно вздохнула грудь.

– Что именно вы хотели узнать? Я не совсем еще специалист, только учусь в консерватории, – сбивчиво пояснила студентка, прикрываясь вовремя поданным пиджаком.

– Так случилось, что на миг между прошлым и будущим я зарабатываю ушами, и однажды, мне посчастливилось озвучивать концерт организованный банком Н, очень не бедным, надо сказать. В программе принимала участие скрипачка, с инструментами совершенно необыкновенными, – толком не отошедший от осеннего настроения и волнительных флюидов исходящих от незнакомки, Александр путался в словах. – После выступления, очарованный гармонией звуков, я, с массой извинений, попросил исполнительницу позволить мне подержать в руках волшебные инструменты. Увидев ее напуганные глаза, заверил в величайшей осторожности. Владелица смотрела круглыми глазами, и во всех смыслах, волновалась всячески. Объясняла сбивчиво, что скрипки эти имеют персональные имена, и являются достоянием человечества, искала секьюрити, но напору, беспардонному, противостоять не могла… В финале, сдалась, конечно.

И я нежно и осторожно прикоснулся к ней. И ощутил, как дрожит и вибрирует она под моими пальцами, как живет и откликается на прикосновение. Я держал в руках Историю… Первая из них, скрипка мастера Гварнери, ученика…

– Великого Николо Амати, – закончила за него студентка, впитывая каждую фразу странного незнакомца.

– Абсолютно верно! А зовут вас как? – спросил он и почувствовал себя несколько неудобно.

– Марго, – немного смущаясь ответила незнакомка, – меня в честь прабабушки так назвали..