будто еще больше похудевший, ставший легким, всем чужой, одинокий – какой-то странно-гордый молодой человек, состоящий в какой-то странной роли при редакции, – чувствовал себя так трезво, ясно и так отдаленно от всех, точно был чем-то вроде ледяного зеркала. Потом делалось все людней