Глава №1. Незавидная жизнь у Чернушки

Звонок на урок подобен похоронному маршу. Звонок с урока – маленькая радость для каждого ученика. Звонок с последнего урока, пожалуй, самая любимая мелодия любого школьника. Так странно… почему одно и то же событие вызывает столь разные эмоции? Вот что значит «в нужное время в нужном месте».

Звонок гремел над школой, эхом пробегал по пустынным коридорам, выманивая учеников из душных классов. Уже через секунду звон смешался с голосами детей, практически полностью растворяясь в них. Дети, и уже не совсем дети, вылетали из классов, как пули из автомата. Да и я, собственно, не выделялась из толпы. Схватив учебники в руки, в сумку запихивать слишком долго, я первой вышла из класса. Быстрей, быстрей! Пока не началось!

Практически выбежав из кабинета, я стремительно направилась к раздевалке. Школьный год подходит к концу. Половина класса не пришла на последние занятия. Уроки у нас сокращенные. Значит, впереди отличный день! А вот и раздевалка…

Сильный толчок пришелся в плечо, вкупе с дружественной подножкой. Отчаянно взмахнув руками, я все-таки не удержалась на ногах и рухнула на пол, роняя тетради и все остальное.

– Ай-ай-ай! Как не хорошо, – оповестили откуда-то сверху.

– Чернушка, – добавил кто-то.

Я прикрыла глаза, незаметно закатывая их. Ну вот, началось… Так, спокойно, меньше реагируешь – меньше цепляются. Я ведь права?

Стайка окруживших меня девушек нависла, точно ястребы над добычей. Нет уж, живой не возьмете! Я приподнялась на локтях, сдувая упавшую на лицо прядь волос. Собрав в кулак всю свою волю, я подняла голову и улыбнулась.

– Надо же, как неловко вышло! Спасибо, что оградили от толпы, а то затоптали бы меня…

Девушки нахмурились, непонимающе переглядываясь. Особенно недобро прищурилась Леся. Маленькая, круглая, с жиденьким хвостом волос, она всегда напоминала мне чихуа-хуа. Стоящая рядом Настя скрестила руки на пышной груди. Она, в отличие от подруги, походила на породистую болонку и отличалась некоторым количеством ума, но не сообразительности.

– Так ведь и расшибиться можно, – покачала белобрысой головой Настя.

– Ты безусловно права! И как же я так неосторожно… – главное, заговорить ей зубы и не дать повода для агрессии, иначе запинают меня прямо тут.

– А вот под ноги надо смотреть! – огрызнулась Леся. – Чернушка…

Вот ведь привязалась со своей чернушкой… Думаешь меня на конфликт вывести? Не-вый-дет. Не в первый раз огребаю, привыкла уже. Адаптировалась, если вам так угодно!

– Что здесь происходит? – к нам спешила пожилая учительница математики.

Растолкав свору Настиных обожательниц, женщина удивленно посмотрела на меня, потом на Настю, и снова на меня. Неожиданно, неправда ли? Хотя наши учителя закрывают глаза на все, что происходит после уроков. Потому оно и происходит, собственно.

– Видите ли, – начала Настя, – Трина упала, и мы пришли ей на помощь.

Ага, сама невинность прям! Так голубыми своими глазами и хлопает! Смотри, как бы нимб не проявился! Учительница перевела взгляд на меня. Я саркастически хмыкнула. Разумеется, никто этого не заметил. А кто заметил – одарил меня злобным взглядом, на что я тут же невинно похлопала глазами в ответ, пародируя Настю.

Тем временем, Настины подруги уже держали мои вещи, быстро поднятые с пола. Настя демонстративно протянула мне руку. Акт показного милосердия. Какой дешевый трюк. Я внутренне поморщилась, но приняла «помощь».

– Ах, какие же вы молодцы! – воскликнула учительница, прижимая руки к груди.

– Только на конференциях выступать! – поддержала я. – Да, Насть? Ты же вроде говорила…

Глаза учительницы блеснули. Настя метнула в меня недобрый взгляд, а я в ответ дружелюбно оскалилась. Все наши знают, эту тему с учителем математики лучше не поднимать!

– Ой, правда? Говорила? Кстати, а вот насчет конференции, Настя… – начала учительница, воодушевившись.

Вот и разбирайтесь теперь сами, а я пошла. Быстро выхватив свои вещи, я торопливым шагом направилась к раздевалке. Школа еще не опустела, так что мне удалось быстро затеряться в толпе.

Наша школа носит языковой уклон, математика здесь интересует только самих учителей. Впрочем, физика и информатика тоже не в почете, а очень жаль! Так что, если кто-то заводит речь о конференциях, с него живого не слезут. Вот и пусть не слазят! И подольше, подольше…

Я заметила свою куртку еще сквозь решетки раздевалки. Моя старенькая кожанка одиноко висела на боковом крючке. И пусть она заметно потерлась и почти потеряла внешний вид, я все равно люблю ее. Ну и денег на новую нет, это тоже. Так что называем тряпье винтажем и вперед!

Просунув руку через решетку, я вытянула элемент верхней одежды под неодобрительный взгляд сторожа. Нечего на меня так пялиться! Нет у меня времени до входа идти! Еще неизвестно, что бы ты делал на моем месте! Ответив тому фальшивой дружелюбной улыбкой, я прошла мимо. Пожилой охранник покачал головой, встряхивая газетой.

***

Стоял теплый весенний день. Несмотря на середину мая солнце грело по-летнему. Правда по утрам весенняя прохлада еще бродила по улицам города, но к середине дня от нее не оставалось и следа. Надеюсь, скоро температурный режим устаканится, закончив период «в школу в куртке, обратно в руках несем». Я, конечно, в руках не ношу – на бедра повязывать куда удобнее, потому она и потертая такая, наверное.

В этом году весна меня совершенно не радовала. Пожалуй, этот год можно по праву считать моим худшим школьным годом! Десятый класс оказался даже хуже, чем второй, когда мы с папой только приехали в этот большой солнечный город из заснеженной сибири. Но если к жаре и пыли я привыкла быстро, то друзей удалось найти только спустя год. И вот, кто бы мог подумать, что вся моя компания разбежится после девятого, оставив меня одну в старшей школе. Единственное, что хоть немного ободряло – к соседям по квартире привыкать не придется. Хотя радости в этом факте мало.

Облупившийся розовый фасад пятиэтажной сталинки не выделялся на фоне других домов. Мой район хоть и считался центральным, жизни здесь практически не было. Точнее, когда-то квартиры в этих домах считались роскошью, но времена меняются. «Новый центр» с ТЦ, красивыми магазинами и цветными многоэтажками – это в другую сторону. Будущее обошло нас стороной, оставив старые дома разрушаться естественным образом. Только уцелевшие фрагменты лепнины, да разрушенные до неузнаваемости садовые фигуры напоминали о статусе живущих здесь людей. Немногочисленные остатки семей профессоров – в основном пожилые дамы с внуками. Две представительницы тех самых «дам» аккурат восседали на облезшей лавочке у подъезда.

– О, Трина! – воскликнула одна из них, взмахивая морщинистыми руками, увешанными золотыми перстнями. – Как здоровье Леры? Я давеча выходила на балкон, видела, как она шла, шаталась вся! Уж не ногу ли подвернула?

– Будет тебе, Любоуф Олегна, – прервала ее другая дама. – С таким импозантным мужчиной возвращаться можно и без ноги! Трина, а ты у нас когда мальчика приведешь?

Я мысленно вздохнула. Ну да, конечно, ногу подвернула… Ну да, конечно, импозантный мужчина… Знаю я, с какими мужиками Лера ходит. Да и эти две ведьмы тоже все знают, просто собирают информацию в наиболее вежливой, как им кажется, манере. Грубить им явно не стоит, будут потом и меня грязью поливать. Поэтому я вдохнула и улыбнулась.

– А мне с мальчиками гулять Полина Андреевна не разрешает. Рано еще, говорит. Сначала школу закончить надо.

– Это правильно, – кивнула Любовь Олеговна. – Не будем тебя задерживать, дорогая. Передавай бабушке привет.

Получив разрешение, я тут же прошла мимо них и скрылась в подъезде. Если Полина Андреевна узнает, что кто-то назвал ее бабушкой – точно вспыхнет, как пионерский костер.

Возраст всегда был для Полины Андреевны больной темой. В свои «немного за 30», выглядела она скорее на сорок, а фактически являла все «50 с хвостиком». С дли-инным таким хвостиком. Молодясь из последних сил, разумеется, бабушкой она никому себя называть не позволяла. Ни мне, ни Лере. Ну ладно еще я, мне она так-то и не являлась бабушкой, а вот за Леру обидно. И не только мне.

Лера вообще не считается удачным ребенком. У них это семейное. Родная дочь Полины Андреевны, мама Леры, занималась своей личной жизнью, а никак не дочерью. Леру с самого детства «воспитывала» Полина Андреевна. Воспитывала, впрочем, громкое слово. Никого она не воспитывала, скорее просто приглядывала. И это даже к лучшему! Воспитывать Полина Андреевна не умела, детей не любила, но почему-то судьба послала ей аж двух детей. Леру, брошенную мамой, и меня.

***

Рефлекторно пошаркав ногами о половую тряпку, я тихо закрыла за собой дверь. Думая о чем-то своем, сняла куртку, повесила ее на крючок. Хм, надо будет перешить на куртке хлястик, а то совсем уж истерся. Кроссовки полетели в угол, сменяясь на любимые синие сланцы. Полина Андреевна часто говорит о том, что ходить нужно в мягких тапочках, но мне не удобно.

Прихожая у нас длинная. Квартира трехкомнатная, большая, потолки аж под три метра, и, разумеется, замечательная акустика. Нет, честно, просто прекрасная! Женский ор я услышала еще в подъезде. Опять Полина Андреевна с Лерой ругаются.

Вообще, ругаются они каждый день. А иногда и по нескольку раз. Я никогда в это не лезу, и даже не вслушиваюсь. Все равно смысла никакого. Споры заканчиваются всегда одинаково: одна из скандалисток просто уходит, громко хлопнув дверью, а другая вымещает свою злость. На ком? На Трине конечно! На ком же еще… Интересно, ну и от кого мне прилетит в этот раз? Шучу. Не интересно.

Стараясь слиться со стеной, я тихо проскользнула мимо женщин в свою комнату. Обойдя ширму, я бросила сумку в кресло за столом и рухнула на кровать. Посплю пару часов, а потом за уроки.

Как и ожидалось, раздался громкий хлопок двери. Удивительно, как у нас еще вся штукатурка не обвалилась. Послышался скрип кровати. Я же говорила, поорали и отстали…

– Не притворяйся деревом, я видела, что ты пришла, – буркнула Лера.

– А тебе-то что? – отозвалась я, переворачиваясь на другой бок и обнимая подушку. – Соскучилась?

– Обойдешься! – кто бы спорил… – А вот твой папашка соскучился.

От этих слов Леры я не удержалась и подняла голову. Что, папа? Тут же приняв вертикальное положение, я выглянула из-за ширмы. Лера лежала на кровати, закинув ноги на ее спинку, смотрела на меня.

– Письмо, – коротко сказала она. – На стол положила.

Желудок радостно сжался. Письмо от папы! Наконец-то! Я бросилась к столу, хватая белый конверт с нарисованными вручную белыми медведями.

– И вообще! Я тебе в почтальоны не нанималась! – крикнула Лера с постели, и затем недовольно добавила. – Хоть бы спасибо сказала…

И правда, где же мои манеры! Я высунулась из-за ширмы уже с другой стороны, наклонила голову на бок и широко улыбнулась:

– Спасибо сестреночка моя люби-имая еди-инственная! – несмотря на насмешливый тон, слова мои были искренними. Сестра у меня и правда одна, хоть и троюродная.

– Спасибо сестреночка моя люби-имая, – спародировала Лера, кривя губы.

Я усмехнулась и спряталась за ширму на свою часть комнаты. Вот и поговорили. Да, отношения с Лерой у нас не самые теплые, зато искренние. Девять лет уже комнату делим, как-никак! Я уже давно смирилась, а Лера все кобенится, как в детстве. Может, дело в том, что Полина Андреевна спихивала заботу обо мне на нее, как на старшую? Хотя три года – разве разница для детей? Не знаю, какую обиду затаила на меня троюродная сестра. Может, и никакую, так, по привычке ерничает. Меня это уже давно не волнует. Что меня действительно волнует, так это письмо от папы, все-таки, две недели уже не писал…

***

Взяв в руки канцелярский нож, я аккуратно вскрыла конверт и быстро пробежалась глазами по строкам. «Сломался ледоход, не смог пробиться на станцию, письма не забрал» – да, грустно, конечно, но в полярных условиях ожидаемо. «Прикормленная собака родила, возимся с щенками. Назвали Чук и Гек» – а вот и полароидное фото щенков и их мамашки. Милые, серенькие, слепые еще… «Сломалось оборудование, пришел медведь, сожрал рыбу…» Я читала дальше, улыбка не покидала мое лицо. Будни за полярным кругом не отличаются друг от друга. Все папины письма похожи между собой, но он старается рассказать мне что-то новое, и всегда рисует картинки! Это очень мило с его стороны. Вот под письмом сидит довольный обожравшийся медведь.

Сложив письмо в конверт, я убрала его в особую шкатулку в виде книги, которую папа давно подарил для хранения писем. Взяв листок бумаги и ручку, я принялась писать письмо в ответ.

«Привет, пап! У меня все… приемлимо :)) Год закрою без троек! По английскому и французскому мне-таки натянули четверки. Ну не даются мне языки, не даются!

В школе все нормально в целом. Помнишь, рассказывала про мальчика, которого со мной в пару посадили на лабораторные работы по химии? Настя все пережить этого не могла. Так вот, он мне книги недавно помог перенести – Настя с Лесей едва собственные дневники не сожрали от гнева! До сих пор в себя прийти не могут!»

О том, что эти двое, вместе со всей своей свитой цепляются ко мне уже которую неделю, я писать не стала. Зачем папу расстраивать лишний раз? Пусть думает, что у меня все хорошо!

«Полина Андреевна ходила тайком делать уколы красоты, а потом бабкам на лавочке врала, что это фейс-фитнес. И знаешь что, ей поверили! Теперь всем домом заказали массажные ролики для лица и натираю морщины – смех один!»

То, что Полина Андреевна на свои уколы потратила все деньги, в том числе и мои карманные, тоже не стоит писать. Папа каждый месяц отправляет больше половины своей зарплаты на мое содержание, но до меня доходят крохи. Думаю, он и сам прекрасно знает свою тетушку, но ничего сделать не может.

«Лера в своем аграрном закрыла зимнюю сессию. Уж не знаю, каким образом, но смогла! Сейчас готовится к летней. Кстати, из бара она ушла. Теперь работает официанткой в ресторане. Чаевые хорошие получает! Я не удивлена, фигура-то у нее хорошая, глаза большие, а высокий лоб она форменной шапочкой скрывает. Форма у нее забавная, почти как у стюардессы!»