Шоша

Когда Ицхаак Зингер в 1978 году опубликовал свою "Шошу" и получил Нобелевскую премию по литературе (это была лишь одна часть той единственной и нескончаемой книги жизни, что есть у любого настоящего автора), злые языки заговорили об извечной еврейской теме, обвиняя Зингера в ее эксплуатации. Действительно, Нобелевская премия по литературе, даже к тому времени, уже частенько вручалась за что угодно, только не за литературу. Но, если это кого и касалось, то Зингера в меньшей степени. Хотя, еврейская тема, безусловно, в его творчестве присутствует, но она далеко не единственная и совсем не основополагающая. Ничто не мешает каждый раз, открывая его новую книгу, в полной мере насладиться прекрасным языком и оригинальным содержанием. Сравнительно с нашими авторами, сразу ассоциативно возникает образ Достоевского. Конечно, с поправкой на менталитет.

Гениальность произведения "Шоша" в его многогранности. Перед нами нелегкий путь становления молодого автора, его миллион терзаний и попытки явить миру свои произведения, все это во время прихода Гитлера в Восточную Европу, противоречивые мнения по этому поводу и назревающий ужас, настоящая история любви, трудный выбор между материальным и духовным и т.д. Все это имеет реальный вес и силу, ибо "Шоша" переливается всеми цветами радуги и здесь каждый может найти что-то свое. Этим и определяется великий талант автора.

И, несмотря на всю эту энциклопедическую, широкомасштабную и эмоциональную ценность,"Шоша" несет собой что-то иное, что-то действительно важное и не тускнеющее с веками. Зингер отнюдь не первый обращается к теме человека не от мира сего, блаженного и помешанного. Мировая литература может предоставить многочисленные примеры разного рода слабоумных, являющиеся фундаментальным символов человеческих взаимоотношений. Но трудно представить что-то более удачное, что-то более неоднозначное и что-то более настоящее, чем Шошу Зингера. В произведении перед нами встает сложный вопрос выбора, который лишь облачен во внешние формы - кажется, что мы выбираем между теплым местом, благополучием, перспективами на будущее, нужными людьми и всем остальным. На самом же деле тема более важная - природа счастья как такового, поиск себя, попытка самоидентификации. Автор мастерски подводит нас к выбору, с ногами влезая не просто в душу, а куда-то глубже, к самым истокам, где все начинается, где определяется человеческое.

Найти настоящее - где-то там и скрывается истинный смысл произведения "Шоша". Все остальное, хотя и значимое само по себе, является лишь декорацией. Для чего Шоши приходят в этот мир, для чего они появляются в нашей жизни? Все это кажется бессмысленным - пролетело мимо, ярко горя, очередное небесное тело, скрылось где-то или, что гораздо чаще, истлело тут же в атмосфере. Прошло какое-то время, мы о нем и помнить забыли. Но это уже не мы. Нас уже сделали другими. С того самого момента, как мы пустили эту Шошу, это горящее небесное тело, в свою жизнь. Но у каждого своя Шоша.

Первое мое знакомство с творчеством этого известного еврейского писателя оказалось вполне удачным. И, хотя нельзя сказать, что данный роман стал открытием и толчком к немедленному продолжению знакомства с автором, он, все же, определенно произвел на меня сильное, пусть и довольно гнетущее впечатление.

Основные события разворачиваются в 1930-е годы. Весь мир замер в ожидании. Завтра, а может через год, начнется наступление Гитлера. Польша тоже знает об этом и готовится к его приходу. Нет, они не смогут дать военный отпор, и это тоже известно всем. Зато тут и там уже угадываются антисемитские настроения, и раздаются речи в поддержку фюрера. Многие поляки вовсе даже не прочь очистить страну от еврейского населения, так пусть Гитлер поможет им в этом.

А чем же живут польские евреи в эти самые непростые для них годы ХХ столетия? Исаак Башевис-Зингер показывает нам их обычную жизнь. Омраченную предчувствием скорой войны, но для многих почти не изменившуюся. Всем ясно, что ничего хорошего их не ждет. Кто мог уехать, уже уехал. А те, кто остался, почти спокойны, осознавая, что все равно ничего не смогут изменить.
У Аарона Грейдингера есть шанс спастись. Не слишком успешный писатель, он, тем не менее, любим своими влиятельными друзьями, которые готовы избавить его от ужасов грядущей трагедии. Он - человек, которого почти ничто не держит в Польше. Он мог бы легко найти себя в любой стране мира. Но оказывается, что все, что ему нужно, находится здесь. И все, что ему нужно - это один лишь человек.
Ареле и Шошу связывают детские воспоминания и первая любовь, оказавшаяся необычайно крепкой и бесстрашной. У них крайне странные отношения и туманное будущее. Что держит их вместе? Что находит герой в этой болезненной страсти? Может ли он сделать эту девушку счастливой? Может ли избавить ее от безумия? Возможно, он и в самом деле лечит ее своей любовью, хотя некоторые моменты и кажутся слишком травмирующими для ее неокрепшей психики. Мне хочется думать, что его чувства, все же, являются благом, рукой помощи, протянутой в последний момент.
И Шоша, чистейшее создание, больная женщина, несчастный ребенок, вдруг становится главным препятствием на пути Ареле к спасению. Есть вещи, которые она не сможет понять. Есть вещи, которые убьют ее быстрее, чем маячащий где-то впереди концлагерь. Любящий мужчина просто не может нанести этой девочке, живущей между прошлым и настоящим, подобный удар. И он остается с ней.

Этот роман во многом автобиографичен. Башевис-Зингер, как и его герой, был сыном раввина, и рассказы об отце взяты, должно быть, из его собственных воспоминаний. И воспоминания о предвоенной Польше, конечно, были почерпнуты из личного опыта. И потому в написанное так легко поверить. Ничто не кажется выдумкой или преувеличением, во всем чувствуется прожитость момента, уверенность в том, каким он был на самом деле. Во всем чувствуется обреченность.

Герои этой книги - потерянное поколение польских евреев. Они уже пережили одну войну, а скоро их ждет и вторая. И они живут ее ожиданием. Не строят далеко идущих планов. И любят здесь и сейчас.
За спиной каждого из них уже занес свой меч незримый ангел смерти, но они не слишком стремятся к спасению. Будь, что будет. Они почти готовы к смерти, ведь рано или поздно она настигнет каждого.
Поколения, которые придут после нас, размышлял я, будут считать, что мы шли на смерть, сожалея о жизни. Они увидят в нас святых мучеников. Они будут читать нам кадеш и "Господи, милосерден Ты". На самом же деле каждый из нас пойдет на смерть с теми же чувствами, с какими и жил.