Может, мы будем снимать шелуху смыслов слой за слоем, пока Берта не станет для него не кем иным, кроме как самой Бертой. Освобожденная от лишних значений, она предстанет перед ним испуганным обнаженным человеческим существом, всего лишь человеческим существом, кем на самом деле являются и он, и она, и все мы.