Роль хранителя секретов за минувшие годы сделала меня мягче и научила больше принимать других. Когда я встречаю людей, надутых тщеславием или сознанием собственной важности или увлекшихся любой из мириада всепоглощающих страстей, я интуитивно вижу боль их скрытых тайн и чувствую не осуждение, но сострадание, а главное – контакт. Когда в буддистском молельном приюте я впервые испытал на себе действие медитации любящей доброты, я почувствовал себя как дома. Я полагаю, что многие терапевты – и их больше, чем принято думать, – знакомы с царством любящей доброты.