Он потащился к выходу, шаркая ногами, – сгорбленный, страдающий артритом старый боксер, – чтобы занять свое место за конторкой в клубе, где он будет до конца дней своих раздавать почту и подобострастно улыбаться, а в своей сицилийской душе вынашивать мечты о мести и уничтожении