От нечего делать я начал просматривать отдел светской хроники, который пропустил до этого, и со скукой узнавал, что в Пьерроли такой-то, о ком я никогда не слыхал, устроил прием в честь такого-то, о ком я тоже никогда не слыхал, когда в парадной двери показалась блондинка лет тридцати, без шляпы, за которой несли солидный багаж. У меня даже дух захватило. С первого же взгляда я невольно заметил, что она весьма привлекательна, с несколько удлиненным аристократическим носом и резко очерченным ртом. Коричневое пальто особенно (так мне показалось) изящного покроя безукоризненно сидело на ней. С уверенным видом особы, привыкшей всю свою жизнь останавливаться в дорогих первоклассных отелях, она подошла к конторке портье и назвала себя. Но как раз в это время трое американских отпрысков, еще находившихся в вестибюле, шумно заспорили между собой, кому из них первому принимать ванну, и я не смог расслышать ее имени. Если у меня когда-нибудь будут дети, с раздражением подумал я, никогда не возьму их с собой в дорогу.