ГОРОДСКАЯ

Во время весенних каникул, Танина бабушка собралась навестить своего сына (Таниного дядю), он жил со своей семьёй в поселке, недалеко от города, ну, и Таню взяла с собой. Примерно часа два Таня и бабушка «тряслись» в автобусе и, наконец-то, приехали. Дядя Коля, так звали Таниного дядю, уже поджидал их на автобусной остановке. Он помог выйти бабушке из автобуса. Таня, как горная козочка выпрыгнула вслед за ней. Дядя Коля наклонился к Тане, зачем-то поцарапал своей щекой нежную кожу на Таниной щёчке:

– Привет, племяшка! Какая большая стала! Ты в каком классе учишься?

– В 4 «А», – церемонно ответила Таня, поглаживая, поцарапанную дяди Колиной щетиной, щёчку. Она отвыкла от дяди Коли.

– Совсем дядьку своего родного позабыла, – понял дядя Коля, – придётся заново знакомиться. Он ловко подхватил их с бабушкой вещички и повёл за собой в сторону своего дома. Таня первый раз в жизни была в посёлке, всё здесь для неё было непривычно: полное отсутствие многоэтажек, нет общественного транспорта и, что самое главное, все ходят в резиновых сапогах до колен, потому что снег растаял и на улице грязи по колено. «Без резиновых сапог, здесь делать нечего», – подумала Таня, на ней были красные модные полусапожки на невысоких каблучках и серенькая коротенькая шубка из искусственного меха «под каракуль». Таня шла, осторожно перебирая ножками. Не запачкаться в земле и глине было невозможно, хоть бы не увязнуть в глине и не поскользнуться! А это, оказалось, делом не таким уж и простым. Дядя Коля обернулся, наблюдая, как Таня старается не запачкать свои новенькие полусапожки:

– Первым делом пойдём с тобой в магазин, сапоги резиновые купим, а то по нашим дорогам, к концу каникул, у тебя от твоих модных сапог ничего не останется, и куртку надо тебе купить попроще, а эту красоту, в которой ты приехала приберечь, потом у себя в городе будешь носить. Здесь такая одежда не подходит.

Таня промолчала, она ещё не поняла что тут и как, но, абсолютно, была согласна с дядей, что сапоги-то уж точно надо прикупить. Они вошли во двор дома, в котором жил дядя со своей семьёй. На длинной цепи был привязан огромный чёрный лохматый пёс, он был, совершенно, не рад гостям, в отличие от своего хозяина. Вспомнив свои должностные обязанности, пёс встретил Таню и бабушку грозным и страшным лаем. Таня не решилась заходить в калитку, казалось, зазевайся она чуть-чуть и этот пёс проглотит её вместе с её красивой шубкой и новенькими красными полусапожками.

– Не бойся, – дядя увидел, что Таня оробела, – это он так лает, для приличия, показывает, что у него здесь всё под контролем. Отрабатывает свой хлеб. Он у нас добрый! – Шарик, а ну прекрати разоряться!

Дверь, ведущая в дом, вдруг распахнулась и оттуда вышла женщина (жена дяди Коли), а следом за ней мальчуган лет семи – двоюродный Танин брат. Он, абсолютно, не боялся пса:

– Шарик! Сейчас получишь! – погрозил он Шарику кулаком.

Пёс не обратил внимания на мальчишку, размахивания маленьким кулачком не испугали его, так же, как не испугал приказ Дяди Коли перестать разоряться. Пёс, видимо, полностью вошёл в роль охранника, решившего, чего бы это ему не стоило, но уберечь своё гнездо от незваных гостей – бабули с внучкой. Мальчишка подбежал к псу и стал заталкивать его в конуру, пытаясь, таким образом, освободить дорогу в дом испугавшимся гостям. Пёс упирался, пытаясь не сдавать отвоёванных позиций. Наконец, ему всё это надоело и он, ворча, нехотя повиновался мальчугану, решительно загонявшему его в конуру. Пёс оказался в конуре, мальчишка загородил собой выход из неё, и радостно прокричал:

– Проходите, не бойтесь, я его держу.

Таня и бабушка быстренько прошмыгнули в калитку, пёс, увидев это безобразие, не вытерпел, в последний раз оглушительно залаял и затих – устал, нервная, уж очень, у него служба.

В доме громко тикали часы, висевшие не стене. Каждые полчаса в часах открывалась маленькая дверца, оттуда высовывалась кукушка и оглушительно куковала, Таня никак не могла привыкнуть к этому и каждый раз вздрагивала.

– Хочешь, что-то покажу интересное? – Вовка, так звали Таниного двоюродного брата, таинственно понизил голос.

– Хочу! А что?

Вовка повёл Таню в горницу, так они, почему-то, называли одну из комнат. В горнице у окна стоял стол, на нём была красивая скатерть до самого пола. Вовка залез под скатерть:

– Залезай сюда, – позвал он Таню.

Таня послушно полезла под стол. Под столом на небольшом матрасике лежала трёхшёрстная кошка с двумя котятами. Ей не понравилось вторжение незваных гостей в её личную жизнь. Она тревожно замяукала, как бы взывая к совести ребят. Вовка не обратил на её возмущение никакого внимания, взял одного котёнка, еле-еле отняв его от сосца с молоком, и подал его Тане, а себе взял другого:

– Смотри, у них ещё глаза не открылись.

Таня первый раз в жизни держала такого малюсенького котёнка в руках:

– Какие они хорошенькие, – с умиление в голосе, произнесла она.

– А то! – важно согласился Вовка.

– Как их зовут?

– Чип и Дейл, а маму – Муська, – Вовка почесал за ухом Муську, не обращая внимания на её тревожное мяуканье.

– Какие-то имена куриные, а не кошачьи, – удивилась Таня.

– Нормальные имена, – не согласился Вовка.

– Ребята, идите кушать, – позвала Вовкина мама.

– Идём! – Вовка отобрал у Тани котёнка и приложил котят к Муське. Чему та несказанно обрадовалась. Котята мигом нашли сосцы с молоком, крепко-накрепко присосались к ним и мгновенно заснули.

– Пошли на улицу, во двор, искать оттаявшие из-под снега игрушки, – предложил Вовка после обеда.

– Там Шарик, он меня невзлюбил. Боюсь!

– Что его бояться? Полает да перестанет, – махнул рукой Вовка, – я люблю весной игрушки искать.

– Откуда во дворе оттаявшие игрушки? – удивилась Таня.

– Летом я играю во дворе, забываю игрушки, зимой их заносит снегом. А весной они вытаивают из снега и их интересно находить, я уже несколько игрушек нашёл.

Таня с Вовкой стали собираться на улицу.

– Возьми, Танечка, примерь, – Вовкина мама раздобыла где-то резиновые сапоги и старую куртку, – а то вымажешься вся во дворе. Грязно. Всё развезло.

Шарик встретил Таню неприветливо – оглушительно лаял.

– Дай ему пирожок, – предложил Вовка, – он пирожки обожает, сразу тебя полюбит, – он подал пирожок Тане, предусмотрительно прихваченный с собой.

– Нет, – отрицательно покачала головой Таня, – я его боюсь, – но пирожок взяла.

– Да не бойся ты! Он так просто лает, он совсем не злой, наоборот, очень добрый. Иди за мной! – Вовка бесстрашно пошёл в сторону Шарика. Шарик, увидев, что Таня несмелыми шагами осторожненько продвигается в его сторону, ещё больше заважничал и лаял изо всех собачьих сил.

– Получишь у меня! – вновь начал стращать Шарика Вовка, – иди сюда, не бойся, вставай за меня – эти слова уже адресовались Тане, а не Шарику. Таня встала за Вовкиной спиной.

– Дай ему пирожок! – приказал Вовка.

Таня послушно протянула пирожок псу, опасаясь, как бы он не отхватил у неё полруки вместе с пирожком. Пёс, от удивления, перестал лаять. С интересом посмотрел на Таню, принюхался к пирожку, и очень аккуратно, съел его прямо из Таниной руки. Взгляд его заметно подобрел, и он даже начал умильно помахивать хвостом, как бы говоря: «Ну, вот с этого и надо было начинать…»