Впрочем, сцена и без Сюзанны получалась прямо-таки опереточная: бывший жених девушки, ее нынешний поклонник и ее же тайный любовник, подслушивающий из кулис. Было бы забавно, если бы не множество «но». – Имя и курс? – без предисловий потребовал Алан у студента.– Тэйт Тиролл, прикладная алхимия, шестой год обучения, – бодро отрапортовал тот. И уточнил нагло: – А что?– А то, что у нас запрещено рвать цветы на клумбах.– Больше не буду, – пожал плечами мальчишка. Негодование профессора Росса его не пугало: был бы перед ним преподаватель с алхимического факультета, вел бы себя скромнее, а демонолог все равно что эльфийский посол – фигура вроде и значимая, но к мистеру Тироллу непосредственно отношения не имеющая.– Рвали цветы для девушки?– Угу.– Для своей девушки? Давно встречаетесь?Оливер укоризненно покачал головой: грубо, Алан, ох как грубо.– При всем моем почтении… – Алхимик склонил коротко стриженную голову и тут же вскинул резко. – Не ваше дело. Я могу идти?– Проваливай, – процедил демонолог. – И лучше на глаза мне больше не попадайся.Уходя, Алан ни разу не обернулся и не видел, что студент еще долго смотрел ему вслед, и взгляд у него был странным, как у человека, вдруг что-то понявшего и сделавшего для себя какие-то выводы.Оливер тоже кое-что для себя вывел, а именно: иллюзорный полог вещь удобная и при скрытой слежке незаменимая, но ощущения от этой скрытой слежки мерзкие – недаром работу сыщиков сравнивают с копанием в грязном белье. Решил, что будет пользоваться амулетом только в крайних случаях.До официального завершения рабочего дня оставался почти час. Стоило вернуться в ректорат, узнать, не было ли каких-нибудь важных звонков или писем, а после можно было заглянуть в архив.Секретарем при ректоре второй год служил Роберт Флин, приятный молодой человек, вежливый, исполнительный, разбирающийся в документоведении и владеющий основами ментального воздействия, благодаря чему в приемной даже при огромном наплыве посетителей сохранялась доброжелательная атмосфера. Из недостатков Оливер отмечал в нем некоторую нерасторопность, неуверенность, когда требовалось принимать самостоятельные решения, и тот факт, что Роберт Флин не был Джереми Адамсом. Но работалось с ним терпимо: некоторых его предшественников хотелось уволить уже в первый день.– Милорд Райхон! – обрадовался появлению ректора секретарь. – Как хорошо, что вы нашлись.– Я и не терялся, – сообщил ему Оливер. – Был дома.– Дома? – удивился Флин, словно мысль о том, что у главы академии имеется не только рабочий кабинет, но и дом, до сей минуты в голову ему не приходила.– Обедал, – еще сильнее озадачил его ректор. – А выражение «свободный график», полагаю, подразумевает не только то, что я буду сидеть в ректорате допоздна, но и то, что при необходимости могу отлучиться. Разве нет?Сказал и сам поразился непривычному для себя легкомысленному тону. Но, может быть, так и надо?Секретарь, судя по осуждению во взгляде, с ним не согласился и зачитал список желавших пообщаться с милордом Райхоном во время его отсутствия. Список оказался внушительным, но глубокого раскаяния, узнав, скольких людей он лишил счастья себя лицезреть, Оливер не испытал: подождут до понедельника.– Если нет ничего срочного, наведаюсь в архив.Флин хотел возразить, видимо, считал, что нечто срочное все-таки было, но промолчал. Все же решительности ему недоставало.Мисс Надин Хоуп, заведовавшая центральным архивом, была, напротив, дамой весьма решительной. Несколько лет назад она, как подозревал Оливер, решила определить границы его терпения и с тех пор неуклонно следовала плану.Едва ректор переступил порог хранилища, как под ноги, сверкая клыками и зелеными глазищами, бросился огромный черный кот. Казалось, собирался облаять, но вспомнил, что это не совсем по его части, и ограничился обнюхиванием. Второй котяра, рыжий и мордатый, наблюдал за действиями собрата со шкафа. Свисающий пушистый хвост раскачивался подобно маятнику. –