Глава 1
Соседка

Ксюха сидела на высоком рассохшемся крыльце, уперев локти в колени, и с тоской смотрела на пыльную улицу. В послеполуденное время деревня изнывала от жары. Солнце пекло так, что, казалось, выгорели все краски лета. Только редкая тень старой вишни в углу двора падала на невытоптанную мураву, и та оставалась зеленой.

Ксюха уже битый час наблюдала за тем, как медленно ползет тень от вишни, как она вытягивается и густеет, обещая когда-нибудь добраться до крыльца.

Скукотища!

Мертвая тишина. Пустая улица, даже кур не видно. Ксюхина бабушка легла, по обыкновению, вздремнуть. А Ксюха, не привычная к такой бездарной трате времени, спать не могла и не хотела. Вот уже неделю она честно отсиживала в деревне. «Как в ссылке», – думала Ксюха.

Родители были категоричны: лучше поскучать в деревне, чем задыхаться в городской жаре. Опять же: свежий воздух, натуральные продукты, да и бабушке будет не так скучно.

Дом, купленный по случаю, еще в прошлом году, родители и бабушка с энтузиазмом называли загородным. Хотя до города – три дня лесом и четыре полем. Это был самый обычный деревенский дом: старый, даже, можно сказать, ветхий, с маленькими окошками, глядящими на улицу, с высоким крыльцом из серых досок, чердаком и крышей, крытой шифером. Наличествовала в доме закопченная печь, кое-какая утварь, оставшаяся от прежних хозяев, чулан, набитый всяким хламом… В общем, ничего интересного. Ксюха все проверила. Хлам родители частично выбросили, частично вынесли в сарай, печку побелили. Отец кое-как укрепил крыльцо; привезли из города старую мебель, вымыли окна, повесили занавески.

– Не жизнь, а сказка, – мечтательно сказала мама, устроившись в новеньком гамаке, натянутом между кряжистыми стволами груш в саду. Правда, долго ей так покейфовать не удалось. Дом постоянно требовал к себе внимания. То печь дымила, то половицы проваливались, то в подполе появлялась вода. Так что в прошлом году пришлось нанимать рабочих, они что-то там такое делали, ремонтировали, исправляли, копали колодец, чистили нужник. Да-да, удобства были на улице! А еще следовало подправить забор, привезти земли и песка, заняться садом и огородом.

Естественно, у родителей не хватало на все это ни времени, ни денег. Зато бабушка была счастлива.

– Вот теперь-то мы с тобой, Ксюшенька, поедем на все лето в деревню! – обещала она. – Теперь-то у нас свой домок есть! А уж мы-то заживем!

Ксюха не испытывала особого желания жить «в своем домку» – или «домке»? Подруги – кто за границу, кто на море уехал, а она? Все лето сидеть в глухой деревне?

Бывшие хозяева, продавая дом, с умилением приговаривали:

– У нас тут тишь, да гладь, да божья благодать!

Не соврали. Более тоскливого места Ксюха даже представить себе не могла. Такая тишь, что мухи со скуки дохнут!

Весной бабушка посадила рассаду и теперь ухаживала за ней с особенным рвением. Тут у нее цветочки, тут огурчики, тут помидорчики… Грядочки, колышки, подвязка, подрезка, окучка, сорняки! О ужас!

Утром и вечером Ксюха скрепя сердце помогала любимой бабушке ухаживать за растениями (будь они трижды неладны!). Еще в ее обязанности входила покупка молока и яиц у соседки тетки Надежды. А все остальное время она была предоставлена самой себе.

Один раз Ксюха тайком от бабушки сбегала на речку. Зной ее доконал, хотелось окунуться в прохладную быструю воду, а потом полежать на песке или на травке, послушать стрекот кузнечиков… Куда там! Весь пляж был истоптан и загажен коровами, видимо, они приходили сюда на водопой. Ксюха поискала другой спуск к воде, где было бы почище, но натолкнулась на компанию угрюмо пьянствующих взрослых парней, испугалась и поспешила убраться восвояси.

«Вот тебе и деревенская жизнь! – думала Ксюха, – лесные прогулки за земляникой, походы за грибами, купание в реке… Даже поговорить не с кем!»

Бабулька да тетка Надежда – вот и все ее собеседники. Если учесть, что из тетки Надежды слова не вытянешь, то остается одна бабушка.

И теперь Ксюхе не оставалось ничего другого, как сидеть на крыльце и наблюдать за медленно ползущей тенью.

Ксюха с досадой отвернулась от тени и увидела чьи-то загорелые ступни в голубых сланцах. Ксюха подняла голову, скользнула глазами по крепким ногам, линялому подолу зеленого сарафана… удивленно выпрямилась и столкнулась взглядом с незнакомой девчонкой. Девчонка улыбалась: улыбались ее многочисленные веснушки, ее выгоревшие на солнце волосы, светло-серые глаза под белесыми бровями.

– Привет, – поздоровалась девчонка.

– Привет, – неуверенно ответила Ксюха.

– А я смотрю, ты сидишь, – затараторила незнакомка, – дай, думаю, подойду. Тебя ведь Ксенией зовут?

– Да, – ответила Ксюха.

– Я знаю, – обрадовалась девчонка, – у нас тут все всё про всех знают. А я – Наташа. Вон там мой дом, видишь? – и она махнула рукой.

Ксюха проследила за ее жестом и догадалась:

– Через дорогу, наискосок?

– Ага, – кивнула девчонка, – вот я и говорю, увидела тебя из-за забора. Уже неделю, как вы приехали, а мы с тобой до сих пор не познакомились.

Ксюха с удивлением рассматривала эту чудную Наташу в линялом сарафане и не знала, что сказать.

– Ты ведь не гордая? – уточнила Наташа.

– Нет…

– Я так и подумала, что ты нормальная, а то ведь люди бывают разные…

Она как-то боком придвинулась, подошла вплотную к крыльцу и уселась ступенькой ниже. Ксюха поспешно поджала ноги, давая ей место.

Наташа устроилась, откинулась назад, положив локти на ступеньку, прямо как в кресле.

– Ну как? Обжились? – жмурясь на солнце, спросила Наташа.

– Да вроде, – неуверенно ответила Ксюха.

Она думала, что Наташа и дальше поведет светский разговор, будет расспрашивать ее о городе, школе, о ее друзьях, но та вдруг резко подалась к ней, схватила за плечо, притянула к себе:

– Видела кого-нибудь? – Ксюха заметила неподдельную тревогу в ее глазах, и даже не тревогу, а страх, и сама почему-то испугалась:

– Нет, я никого не видела, – шепотом ответила она.

Наташа отпустила ее плечо, снова раскинулась на ступенях и с досадой произнесла:

– Хоть бы котеночка завели! Эх вы, городские!

– А мы и хотели, – начала оправдываться Ксюха, – только у мамы аллергия на шерсть, вот и передумали.

– Да где мама-то?! – возмутилась Наташа. – В городе! А вы – тут!

– Бабушка сказала, что мы в следующем году кур разведем, – совсем уж растерялась Ксюха.

– Кур? – искренне удивилась Наташа. – Да при чем тут куры?!

– Ну, я думала, ты о животных говоришь…

Наташа досадливо отмахнулась:

– Слушай, ты ведь у тетки Надежды молоко берешь?

– Да, а что?

– И что же, она тебе ничего не говорила? – продолжала допытываться гостья.

– Да так, много чего, – Ксюха уже отчаялась понять, чего от нее добивается эта странная девчонка.

– Понятно… Все боятся, – еле слышно добавила Наташа.

– Кто боится? Чего?! – не выдержала Ксюха. – Да говори ты толком!

Наташа оглянулась по сторонам, снова притянула к себе Ксюху и зашептала что-то совсем уж несусветное:

– Ты вот что: первым делом с домовым подружись, поняла? Молочка, там, ему налей, попроси о помощи, – горячо дышала она прямо в ухо Ксюхе, – он, конечно, сделать ничего не сможет, но предупредит, если что… Теперь дальше…

У Ксюхи мурашки пошли по коже: какой домовой?! О чем предупредит?!

– Наташ, ты меня проверяешь, что ли? – напряженно засмеялась она. – Я уже не ребенок, в сказки не верю.

Наташа осеклась, нахмурилась:

– Вот ведь упрямая! – Она оттолкнула Ксюху. – Кто тебя проверяет? Я? Да я – единственная тут, кто тебе помочь хочет! Никто ведь со страху рта не раскроет! Иконы-то хоть в доме есть? – без особой надежды спросила она.

– Ну, у бабушки, кажется, есть, – Ксюха поежилась. Наташа говорила так убедительно, что Ксюха ощутила, что к ней подступает настоящий страх, безотчетный, необъяснимый. – Наташ, зачем ты меня пугаешь? – сквозь зубы спросила она. – Я, честно говоря, и так плохо сплю.

Спала Ксюха действительно плохо, то ли от жары, то ли от скуки, она и сама не знала. Подолгу лежала в темноте, забываясь лишь под утро. Ей все казалось, что под окнами кто-то бродит. Бабушке сказала, а та только посмеялась: кому тут бродить, может, кошка соседская…

– И правильно, не спи! Не спи! – убежденно добавила Наташа. – А то заявится, капнет черным воском, и все… Хотя если придет, то и бессонница тебе не поможет.

– Что?! – Ксюха вскочила и, спрыгнув с крыльца, уставилась на Наташу. – Ты это специально, да?

– Испугалась, наконец, – невесело усмехнулась Наташа, – только я тебе вот что скажу: лучше бы тебе отсюда уехать и бабушку увезти. Недоброе тут место! И помочь вам некому. Была бы жива баба Люба…

– Кто такая баба Люба? – машинально спросила Ксюха.

– Так, хозяйка дома… бывшая, – поправилась Наташа, – а ты разве не знала?

– Как звали хозяйку? Баба Люба? – переспросила Ксюха. – Нет, конечно. Родители дом покупали, откуда мне-то знать… я и не интересовалась этим никогда.

Наташа задумалась, замолчала, глядя куда-то в сторону. Ксюха не выдержала.

– Наташ, – негромко позвала она, – ты что сказать-то хотела? Про бабу Любу?

Если бы не Наташина серьезность, Ксюха подумала бы, что та ее просто разыгрывает. Она была наслышана о том, как деревенские любят пугать приезжих всякими страшилками.

– Дом хороший, – вдруг как-то ни к селу ни к городу заметила Наташа, – и баба Люба была очень хорошая… Только ее и боялась эта тварь! – и, вновь взглянув на Ксюху, она уточнила: – Значит, говоришь, никто не приходил? Ночью вас не тревожили?

– Говорю же – нет, – раздраженно ответила Ксюха, – я бы услышала, потому что сплю плохо.

И вдруг краешком сознания она уловила какое-то воспоминание, нет, скорее сон, даже кусочек сна. Видимо, она задремала, и ей приснилась девушка в белом платье, и она все звала Ксюху играть в жмурки. Смешно… почему в жмурки?

Точно, она стояла под окном и смотрела прямо на Ксюху, и платье на ней такое было, вроде свадебного, да… вот только без фаты, а так – вылитая невеста. Интересно, к чему такие сны снятся?

– Ну ладно, с бабой Любой понятно, а кого это ты тварью назвала? – заинтересовалась Ксюха.

– Есть тут у нас одна такая, – недовольно буркнула Наташа, – Хаврониха…

Глава 2
Расстановка сил

Ксюха снова присела на крыльцо. Ей было немного стыдно за себя. Надо же, она уже готова была испугаться, поверила местной девчонке! Хотя это даже забавно, хоть какое-то общение. Страх прошел, скука отступила. И Ксюха с удовольствием собралась послушать деревенские сплетни.

За ними дело не стало. Наташа, судя по всему, любила поболтать.

Хаврониху все считали ведьмой. Ну, это понятно, в деревне все на виду, и если у женщины вздорный характер и она с соседями не ладит, известное дело – ведьма! Наташа, прикрывая ладошкой рот, шептала:

– За ней это давно заметили! Еще когда она молодая была. Говорят, первой красавицей слыла, парни табунами за ней ходили. А замуж она так и не вышла. Почему? Если ей у нас никто не нравился, так ехала бы в город или еще куда. Она же в школе отличницей была, в любой институт могла поступить, а она зачем-то здесь осталась. Работала секретарем в колхозном правлении…

Ксюха помалкивала. Начнешь спорить – ничего не узнаешь. Вот интересные люди эти деревенские: если девушка замуж не выходит, то ее сразу в ведьмы записывают. А может, ей просто никто не нравился! Или и правда характер у нее был стервозный. Всякое бывает.

А Наташа явно увлеклась и трещала без умолку:

– Они – Хаврины – все такие. У нас каждый о них знает. Хаврониха с матерью жила, отца-то, говорят, никакого у нее и не было… И мать ее тоже без отца выросла… Так вот, она все болела, мать то есть. Долго болела! А пока болела, учила свою дочку. Люди врать не станут, видели, как обе Хавронихи, молодая и старая, по ночам на кладбище шастали и на лугу голые кувыркались, по росе, значит… В реке тоже так купались, без одежки…

Ксюха не выдержала и фыркнула.

– Ты чего ржешь?! – прикрикнула на нее Наташа. – В полнолуние их видели, обеих! Голые, и ведрами из реки воду черпали. Лунная вода, она знаешь какая сильная?!

Ксюха отрицательно покачала головой.

– Вот именно! И еще говорили, что глаза у них светились в темноте, как у кошек, – зеленым.

– А разве у ведьм не красные глаза? – невинным тоном спросила Ксюха.

– Красные – у упырей, – объяснила Наташа.

– А-а…

Ксюха слушала ее и представляла себе зеленоглазую красавицу, купающуюся голышом в лунной воде. Это было красиво, романтично и загадочно.

– И еще она свиньей оборачивается, – услышала Ксюха. Романтический образ мгновенно испарился, уступив место грязной хавронье, развалившейся в луже. Фу! И чего только люди не придумают!

Да что – свинья! – разошлась Наташа. – Хаврониха в кого хочешь может обернуться!

– Значит, она не ведьма, а оборотень, – Ксюха решила блеснуть своими познаниями, почерпнутыми ею из Интернета.

– А как ни назови, – огрызнулась Наташа, – только тварь она и гадина!

За их спинами скрипнула дверь. Наташа вздрогнула, а Ксюха обернулась и, увидев бабушку, представила ей свою гостью:

– Ба, это наша соседка – Наташа. Наташ, а это моя бабушка, Алевтина Гавриловна.

Даже сквозь загар Ксюха заметила, как побледнела Наташа. И только когда бабушка, улыбаясь, поздоровалась с ней, девчонку немного отпустило. Чего же она так испугалась?

– Вот и прекрасно! – обрадовалась бабушка. – Ксения, теперь тебе хоть есть с кем погулять, а то сидишь сиднем целыми днями.

Наташа степенно встала, деловито одернула подол, буркнула: «Очень приятно», – и, обратившись к Ксюхе, сказала:

– Ладно, некогда мне, пойду… Ты это, Ксения, – помни!

Наташа кивнула Алевтине Гавриловне, повернулась и медленно пошла через дорогу к своему дому.

Ксюха совершенно растерялась. Вот и поговорили! Пришла неожиданно и ушла внезапно.

– Наташ! – крикнула она обиженно.

Девчонка обернулась, махнула рукой.

– Я еще зайду, – пообещала она.

Ксюха недоуменно смотрела ей вслед.

– Видишь, какая правильная девочка, – назидательно заметила бабушка, – домой торопится, потому что работы много. А в деревне все работают, тут никто не отлынивает. Не то что мы… – бабушка сокрушенно вздохнула. – Ты с ней подружись!

– Подружишься с ней, – чуть слышно произнесла Ксюха.

– Ну, идем полдничать, – позвала бабушка.

– Я что-то не хочу, жарко, – отказалась Ксюха.

– Так сходи в душ, освежись, – посоветовала бабушка. – Вам не угодишь, – пробормотала она, – летом – жарко, зимой – холодно…

Она вернулась в дом, а Ксюха осталась сидеть на крыльце. Но она больше не наблюдала за тенью от дерева, ее занимали совсем другие мысли. Что эта Наташа ей такого наговорила? Хаврониха, баба Люба, упыри, лунная вода, черный воск… Да еще и домового приплела! Предупреждала ее о чем-то, расспрашивала… Не приходил ли кто? Да кто к ним придет? Они же тут без году неделя. Соседские куры разрыли бабушкину рассаду, ночью кто-то залез в сарай, но ничего не пропало, наверное, это просто хулиганы какие-то были или мальчишки местные, да еще чья-то свинья в мусорной куче, что за огородом, копалась…

Свинья?

Наташа говорила, что Хаврониха может превращаться в свинью… постой-ка: свинья – хавронья, Хаврониха…

Холодок пробежал по позвоночнику. Ксюха замотала головой, прогоняя наваждение. Это же деревня! Что же ей теперь, в каждой свинье подозревать ведьму? Чушь какая в голову лезет!

Ксюха решительно встала с крыльца и отправилась в душ.