Глава 1. Полина

В очереди в женской консультации я всегда чувствовала себя неловко. Причина проста – девушки, зачем-то, таскали сюда своих мужей. А у меня мужа не было. Я сидела одиноко, и мне кажется, на меня все смотрели. Потому что все друг друга заочно знали, одни и те же лица изо дня в день. Девчонки щебечут между собой, а я молчу. Они обсуждают фотосессии, как их мужья балуют, что они купили. Кому то ночью поехали за авокадо, а кому-то каждое утро делают арбузный фреш, потому что не тошнит только от него. Из всех моих достижений – смогла закрыть кредит. Просто понимала, что во время декрета не смогу его платить, бралась за все подработки подряд и все же, заплатила. Дышать стало легче.

Ребёнок в животе толкнулся, упёрся ногами в ребро, мне пришлось немного поменять позу, чтобы не было больно. Ребёнку я прощала все. Просто за то, что он у меня был. Я, наверное, пару недель это просто в голове укладывала. Я беременна!

Особую радость, но с примесью боли приносило то, что ребёнок от Кирилла. Думала о том, что стоило мучиться от бесплодия в замужестве, чтобы потом от одной ночи с любимым мужчиной забеременеть. И пусть он не мой. Мне больно и радостно иметь в себе его частицу. Мою. Ворованную у судьбы.

Я ему ничего не сказала. И не буду. Один раз читала статью об открытии отеля. Там, на фото, он Алису за руку держал, она счастьем лучилась. Меня резануло болью, статью я закрыла, но потом все же не выдержала и дочитала.

Второй раз я видела его в торговом центре. Он один был, но судя по тому, что часто смотрел на часы – кого-то ждал. У меня живот уже торчит, ползать не выйдет, и за столбами прятаться, как делала уже, тоже. Просто замерла в отдалении и смотрела, впитывая в себя его образ, каждую черточку. Я ещё подумала, если он ждёт девушку, не выдержу и прямо тут заплачу. Поэтому, чтобы не видеть, ушла сама, не оглядываясь.

– Следующий, – сказала беременная девушка, выходя из кабинета.

Следующей была я. Тяжело поднялась со скамьи, вошла. Привычно уже постелила пеленку одноразовую на кушетку, легла. Холодные руки в перчатках касались моего живота бережно.

– Уже перевернулся, – констатировала врач. – Через месяцок пойдём рожать. Пол точно узнавать не хочешь?

– Нет, – сказала я. – Любого любить буду.

Выслушала рекомендации, получила направления на анализы. Врач окликнула меня у самых дверей.

– Половой покой! – потом спохватилась, руками развела извиняясь. – Ну и хорошо, что мужа нет. А то нагрешат, потом раньше времени со схватками уезжают.

Дома меня ждал злой Васька. Он был старым уже котом, но на прошлой квартире ему позволялось гулять. Район тихий, все друг друга знали. А здесь выпускать боюсь, вот он и злится.

– Не сердись, – попросила я. – Я тебе вкусняшку купила.

Тяжелее всего мне было рассказать о беременности маме. Тянула до четырёх месяцев. Я думала она скажет – стыдно. Вернись к бывшему мужу. Или что нибудь вроде – как я в глаза буду знакомым смотреть? Но мама удивила.

– Рожай, – всхлипнула она. – Что, не вырастим? Я тебя вырастила без мужа, и ты справишься.

Правда она с трудом приняла мой отказ вернуться в её двушку. А у меня своя квартира есть, которую мне милостиво государство выделило, взамен старой. Когда въехала, здесь стены голые были, ладно хоть унитаз стоял. Теперь комнату обклеила обоями. Рядом с моей кроватью стоит детская, не удержалась, и купила – вдруг уеду раньше рожать? Мужа, чтобы все купить, пока я в роддоме буду нет, а мама старенькая. На кухне ещё пусто почти, денег нет… зато крыша над головой есть.

Приготовила нехитрый ужин, опустилась в кресло. Васька сразу забрался на меня – ему нравился мой живот. Устраивался на коленях, прижимаясь, лапу властно опускал прямо на живот, словно обнимая, и урчал довольно.

– Мой же мужчина, – улыбнулась я и погладила его по толстому рыжему боку.

Он коротко дёрнул хвостом в ответ, и уснул. Я включила телевизор. По нему новостная программа местного канала. Переключить бы, но я замерла, словно завороженная. На экране был Кирилл Доронин, отец моего ребёнка. Красивый. Высокий. Рукава рубашки небрежно подвернуты. Сердце защемило от тоски. Господи, какой же он красивый.

– Что вы скажете по поводу своего участия в благотворительной программе? – спросила у него смазливая журналистка.

Мне кажется, или он посмотрел на неё со значением? Наверное, это моя фантазия. Кирилл стоит в местном перинатальном центре, за его спиной врачи, у одной из женщин маленький кулёк с новорождённым в руках.

– Я скажу, что любой ребёнок, вне зависимости от его происхождения, должен быть счастлив. И мы обязаны делать для этого все возможное.

Теперь посмотрел прямо вперед. Кажется – на меня. По коже мурашки побежали. Я пропустила несколько ударов сердца и выключила телевизор. Руки дрожат. Встать бы, пройтись, хотя бы по комнате, чтобы нервы унять, но в животе тяжело зашевелился ребёнок. Кот заурчал ещё громче, успокаивая малыша.

– Ничего, – прошептала я, пошла живая живот. – Твой ребёнок тоже будет счастлив, даже если без тебя. И ты никогда о нем не узнаешь.

Глава 2. Кирилл

– Устал? – спросила Алиса.

В моей жизни стало очень много Алисы, как то само по себе получилось. Она мне нравилась. С ней было удобно. Её не стыдно было, как сейчас, вывести в свет. И она явно подходила мне больше всех тех вариантов, что с такой готовностью подбирала моя сестра.

– Да, пожалуй, – отозвался я.

Мы находились на очередном благотворительном приёме. На Алисе платье густого кофейного цвета, оно выгодно подчёркивает её карие глаза и светлые волосы. Она красивая. Жаль, мои мысли заняты не ею.

– Давай сбежим, – улыбнулась она.

Я не пил, за рулём был сам. Довёз Алису до квартиры. Она ждёт. Знаю, что поцелуя ждёт. Что готова на гораздо большее. Но именно я тяну время. Хотя возьми – не хочу.

– Может, кофе?

– В следующий раз…

Меня манило на Техническую. С безудержной силой. Знал, что там увижу – летом дом пустой стоял, по осени снесли все. И все равно… Приехал. Сижу в машине перед пустырем, полным битого кирпича и грязи. Вспоминаю, как оно все было в последний раз. Ключевое слово – последний. Больше не будет. Я это понимаю, но от этого не легче.

Тогда, в мае мы простились навсегда. Но на добанную Техническую тянуло. Держался я недели две. Приехал. Припарковался в тени уже отцветшей сирени. Долго сражался с собой, потом поднялся. Закрыто было. Стучал, но услышал только сердитый вопль кота – видимо, мешаю спать.

Спустился в машину. Закурить бы, хотя не курил сто лет, давно бросил. Думаю – подожду ещё пять минут. И не уезжаю. Полина показалась минут через двадцать. Шла, говорила о чем-то…с Игнатом. Это сложная история. Мы с Полиной расстались шесть лет назад, потому что она мне с ним изменила. Страдать и убиваться она не стала – выскочила за него замуж. Развелась. Мы провели вместе одну единственную ночь, которую мне забыть не суждено. И что? Она снова с ним.

Идут, говорят о чем-то. Игнат гораздо выше, чтобы расслышать, что она говорит, склоняется. Полина – улыбается. Он несёт её покупки. Дружная семейка, черт. Ненавижу.

Естественно, он поднялся к ней. Я время засек – если через пять минут не спустится, за шкирку выволоку и в морду дам. Не раз и не два. Разобью его лицо в кровь.

Он вышел через три минуты, но я за это время такого напридумал. Думал – отпущу. Шесть лет, что прошли, давно вычеркнули и перекрыли наших общих три года. Она сама виновата. Она мне изменила. Смотрю на Игната и зубами скриплю от злости скриплю. От ненависти. Хочется втоптать его в грязь. Моя ненависть так сильна, что неизмерима словами. Так сильна, что я не могу ей противостоять.

Успеваю подумать – Полина увидит. Ей не к чему знать, как меня по ней корежит. Игнат идёт, на ходу доставая ключи от машины, припаркован явно далеко. Я медленно еду за ним. Скрываюсь из зоны видимости окон Полины, торможу, выхожу из машины, хлопая дверью.

– Ты? – Удивляется Игнат.

– Я.

Закрываю глаза. Я не сдержался и навёл справки. Она жила с ним три года. Три года он обнимал её каждую ночь. Занимался с ней любовью. Целовал её. Каждую ночь из этих трех лет он украл у меня.

– Я не хочу, чтобы ты приближался к ней, – чеканю каждое слово.

– Ты не имеешь на это права.

Приближаюсь. Смотрю в глаза. Глаза человека, который отнял у меня любимую женщину. Тогда я его избил, не смог держать себя в руках. И сейчас бью коротко и сильно. Так, что он не может удержать равновесие и падает.

Сидит на земле. Утирает стекшую из носа струйку крови, стекшую до подбородка. Смотрит на меня зло набычившись.

– Легко судить, – говорит он. – Ты просто уехал и вычеркнул Полину из своей жизни. Ты долбанная собака на сене. Ты больше не имеешь на неё прав, Кирилл, ты их давно просрал. Она моя женщина.

Хочется бить его ногами. Но, лежачих не бьют. Я сдерживаюсь глядя, как сочится из его носа кровь. И клянусь себе – я больше не вернусь. Полина предаёт меня раз за разом. Тогда. Сейчас… и одновременно я понимал, в чем то Игнат прав. Я не имел прав на Полину, от этого было ещё больнее.

– Я тебя предупредил, – сплюнул я.

Тяжело прощаться с той единственной, которую любил. Даже если она предала. Даже если не достойна моей любви. Резало по живому раз за разом. Не стоило тогда уступать и проводить с ней ночь. После этого стало только хуже. Моя сестра права – предавший раз, предаст снова.

Тем не менее я вернулся снова. Летом уже. И увидел печальную картину – старый, давно аварийный дом Полины сносили. Я знал, где живёт её мать, но казалось, что со сносом этой избушки все окончательно, в который раз, потеряно.

Сколько месяцев уже прошло. Семь, восемь? Кажется, вечность. Бизнес не приносит удовольствия. Алиса, которая подходила мне по всем пунктам, настолько, что я понимал – на ней надо жениться, тоже.

Тянуло сюда. На пустырь запорошенный снегом. Здесь много лет назад бабушка Полины поила нас чаем с пирогами. Здесь мы встречались, когда она уезжала на дачу. Здесь, столько лет спустя, случилась ночь, от воспоминаний о которой до сих пор корежит.

Ничего не радовало. Разве только новая благотворительная программа. Я не хотел пока детей, они мне были не нужны. Но одном из званых вечеров эту тему поднял губернатор. Много младенцев остаются без родителей. Кто-то из них, просто потому, что не нужен своим родным. Кто-то потому что сильно болен и семья испугалась. А кому-то нужна помощь, потому что не хватает денег. Зато у меня денег – вдосталь. Столько, что не потратить.

Чужое горе немного отвлекало от своего. Правда, не раз, и не два, глядя на то, как очередная мать кормит грудью своего ребёнка, я представлял на её месте Полину. Как она кормит нашего ребёнка. И он сосёт жадно, с удовольствием, он полон желания жить и расти. Наш ребёнок.

Но это – лишь фантазии. Этого не будет. Всё сломалось шесть, почти семь лет назад, когда Полина, выбросив все, что между нами было, провела ночь с другим мужчиной.

Ненавижу.