Глава третья

Я прихорашивалась перед зеркалом, испытывая некоторое волнение перед первым рабочим днем в детективном агентстве «Ниро». Я назвала детище Дениса в честь литературного персонажа – гениального детектива Ниро Вульфа. С того дня, как мне сняли гипс, прошло чуть больше месяца, и скучать мне не приходилось. Много времени отнимало хождение в поликлинику – массаж, физиотерапевтические процедуры и лечебная гимнастика. Дома я занималась дополнительно, чтобы побыстрее восстановиться и, наконец-то, больная нога сравнялась по объему со здоровой. Я похудела почти на пять килограммов и практически вернула прежнюю форму. Лешка, получив гонорар за очередную рекламу, подбросил мне денег на хорошую косметику. В общем, я холила и лелеяла себя, получая от этого огромное удовольствие, чего уже давно не было в моей жизни. У Лешки тем временем начались съемки тех серий, в которых он принимал участие. По его словам, режиссер им доволен, он тоже собой доволен. Когда эти серии начнут показывать, я просто прилипну к телевизору. Сейчас он очень занят, и я скучаю по нему, даже его глупых анекдотов и ехидных подковырок не хватает, хотя созванивались мы регулярно. «Не расстраивайся, – говорил он, – на ноги я тебя поставил, а теперь, детка, сама, сама… Еще насмотришься на безработного актера.». «Чур меня! – как бы в ужасе восклицала я. – Ты уж работай, а я, так и быть, немного поскучаю.».

Следствие по делу об убийстве топталось на месте. Установить личность убитого пока не удалось. Возможно, он и преступник, но в руки правосудия не попадал. По мнению медэксперта, ему было в районе тридцати лет, он отличался хорошим здоровьем и следил за собой, на одежду тоже не скупился. Как же его занесло в ту убогую квартиру? Денис говорил, что квартира очень бедная и запущенная. Судя по всему, убитый провел в ней не больше двух дней. Потом появился некто, убил его, закрыл за собой дверь и исчез. При вскрытии квартиры слесарь основательно повредил замок, так что теперь невозможно установить, убийца открывал и закрывал дверь родным ключом или отмычкой. По словам хозяина квартиры, он якобы собирался переехать сюда жить, просто не успел, угодил в тюрьму. Ключи от квартиры оставил своему соседу по коммуналке. В прошлом году этот сосед умер, и никто не знал, что стало с теми ключами, кого он пускал туда жить. В общем, полный тупик. Теперь на квартире повис огромный долг по коммуналке. Далеко не все преступники предприимчивые. Мог бы за пять лет отсидки накопить приличную сумму, а он до сих пор копит долги. Так и без квартиры может остаться. Все это я узнавала от Дениса, который поддерживал связь со следователем.

Мои соседи частенько заходили ко мне, иногда поодиночке, но чаще вместе. Они уже не скрывали, что у них роман, но только Вика нарочито демонстрировала их отношения. Я это никак не комментировала, держалась с ними спокойно и ровно. У нас были две общие темы для бесед – расследование убийства в соседней квартире и мое трудоустройство. Вика была довольно настойчивой в своем стремлении пристроить меня к делу подальше от Дениса. Переговорила обо мне с начальником отдела кадров, даже отнесла туда мои документы. Недавно меня пригласили на собеседование.

Солидная рекламная фирма, имя которой было на слуху, располагалась в роскошном особняке на Васильевском острове. Я была бы не прочь работать в таком месте. Вика предупредила, что собеседования обычно проводятся в отделе кадров, у них для этого имеется специальная комната. Однако, когда я туда заглянула, мне сказали, что собеседование со мной решил провести сам директор, так что мне следует подняться на второй этаж, что я и сделала. В приемной меня встретила Вика.

– Шеф захотел сам с тобой переговорить, – полушепотом произнесла она.

Затем вошла в кабинет и вскоре вернулась со словами, произнесенными официальным тоном:

– Никита Алексеевич вас ждет, – и пошире распахнула передо мной дверь.

Я немного волновалась, но никаких дурных предчувствий у меня не было, и я сделала решительный шаг вперед. От предстоящей беседы многое зависело, нужно сосредоточиться. Я успела заметить, что кабинет очень просторный, а потом едва не споткнулась. С кресла поднялся высокий мужчина.

– Здравствуй, Ксюша, – произнес он, и у меня мурашки разбежались по всему телу.

– Здравствуй, Никита, – проблеяла я.

Никита Баринов – моя первая любовь! Ну, почему я не спросила у Вики, как зовут ее шефа? Моей ноги здесь бы не было. Пятнадцать лет (!) я старалась его не вспоминать, но, оказывается, воспоминания о нем продолжали жить во мне все эти годы. А ведь из-за него моя жизнь пошла совсем по другому руслу! Некоторое время мы молча разглядывали друг друга. Он не располнел, хотя уже был и не таким худощавым, как в юности, лицо гладкое, светлые волосы не поредели и не поседели, те же светлые глаза, тот же мужественный подбородок и плотно прижатые к голове уши. Но он стал таким солидным, что казался старше своих лет.

– Отлично выглядишь, – нарушил он молчание.

– Ты тоже неплох, только стал очень солидным.

Он с возмущением похлопал себя по плоскому животу.

– На мне нет ни одной лишней жиринки!

– Я имела в виду не комплекцию, а общее впечатление.

Он заметно расслабился.

– А… Как говорится, положение обязывает. Владелец фирмы и должен выглядеть солидно.

– Значит, ты не только директор, но и владелец?!

– Да, един в двух лицах. Что это мы стоим, присаживайся. Неужели ты ничего обо мне не слышала?

– Не слышала.

Похоже, это его задело. Он сел в свое кресло, я разместилась на диванчике сбоку, не хотелось сидеть напротив него, как экзаменуемый перед экзаменатором.

– Конечно, ты же все эти годы игнорировала наши сборища, – усмехнулся он. – Признаться, тогда ты здорово всех удивила, меня в особенности. Столько разных планов было, а ты в один миг обо всем забыла, связалась с каким-то рокером и пустилась во все тяжкие.

Я внимательно смотрела на него, пытаясь поймать его взгляд. Наконец, наши взгляды встретились. Раньше от его взгляда веяло теплом. Что же сейчас было в его глазах – отрешенность или, может, пустота?

– А ты не думаешь, что у меня были причины так поступить? – не отрывая от него взгляда, спросила я.

– Откуда мне знать? – равнодушно ответил он.

Я вздрогнула, как от удара. Эйфория от неожиданной встречи вмиг прошла, мурашки попрятались.

– Действительно, откуда тебе знать?

Никита, видимо, заметил, что мое настроение резко переменилось, и ответил на это кривой усмешкой.

– Думаю, на этом вечер воспоминаний можно закончить. У нас разные взгляды на прошлое. Теперь о деле.

Я напряглась. Неужели он все-таки предложит мне работу? Хочу ли я этого?

– Насколько мне известно, тебя ознакомили с должностной инструкцией, – с расстановкой произнес он. Я кивнула. – Не сомневаюсь, что ты со всем прекрасно справилась бы, но… есть маленькое, но большое «но». Пиар-менеджер – это лицо фирмы, и это лицо должно быть безупречным. Пойми меня правильно и не обижайся. Как руководитель я должен, прежде всего, думать о деле. Что будут думать о фирме, которую в медийном пространстве представляет человек с небезупречной репутацией? В работе нельзя поддаваться дружеским симпатиям.

– А они есть, эти дружеские симпатии? – холодно спросила я, поднимаясь.

– Конечно, есть, – быстро и немного нервно ответил он. – Ксюша, не кипятись. Никто тебя на публичную должность сейчас не примет. Неужели ты этого не понимаешь? Но у меня в фирме есть вакансия в отделе рассылки.

Это переполнило чашу моего терпения. Я быстро подошла к двери и, открыв ее, оглянулась.

– Да пошел ты! Вместе с твоим отделом рассылки!

Выпалив это, я громко захлопнула за собой дверь. Вика сразу подскочила ко мне.

– Ксения, что это было?

– Не сошлись характерами. Не беспокойся, на тебе это не отразится.

Она хотела еще о чем-то спросить, но тут раздался звонок – шеф призывал ее к себе. Воспользовавшись этим, я быстро покинула приемную. Пятнадцать лет! Пятнадцать лет чувства к этому человеку дремали во мне, не желая умирать. Надеюсь, теперь они умрут, может, уже умерли. Некоторое время я бесцельно бродила по Васильевскому острову и не заметила, как оказалась на набережной. Облокотившись о парапет, я немного успокоилась, и воспоминания нахлынули на меня из таких глубин, куда я давно не заглядывала.

Когда я поступила на факультет журналистики, моей радости не было предела. Энтузиазма было выше крыши. В один из первых дней учебы аспирант, проводивший у нас практические занятия, предложил нам выполнить задание в команде. Надо учиться общению и совместной работе, сказал он, и произвольно разбил нас на группы по пять человек. В нашей группе оказалось две девчонки – я и Галка, с которой мы сразу подружились, и трое парней. Одним из них был Никита. Высокий, симпатичный и очень умный. Он был умнее нас всех, вместе взятых. К тому же, он был немного постарше, так как после школы служил в армии. Конечно же, я сразу в него влюбилась, и наповал. В его присутствии я чувствовала эйфорию, а, поскольку мы много общались, то я почти все время пребывала в этом состоянии и была в гармонии с собой и миром.

Никита приехал из провинции, был старшим ребенком в многодетной семье, так что жил в общежитии и подрабатывал, где мог. Родители не могли ему помогать. Групповые занятия вскоре прекратились, но мы успели так сдружиться, что почти все время проводили вместе – занимались в читальном зале библиотеки, ходили на прогулки и в кино, иногда выбирались в театр. Никите из-за подработок не всегда удавалось к нам присоединиться, но он старался, как мог. Остальные ребята из нашей группы нам завидовали, кое-кто пытался проникнуть в наше сообщество, но в нашей команде все было настолько гармонично, что мы боялись пускать к себе кого-то еще. Мы были настолько увлечены учебой и нашим общением, что на личную жизнь времени и сил не оставалось. Так продолжалось почти два года. В конце второго курса мы собрались в кафе, чтобы отметить Витькин день рождения. Никита запаздывал. «Заработался парень», – предположил именинник и хотел ему позвонить, когда тот появился на пороге, да не один, а с девушкой. Все обомлели от неожиданности, а я просто впала в ступор.

Лена была красива, но какой-то шаблонной красотой. Высокая стройная блондинка с голубыми глазами. Впрочем, мужчинам такие нравятся больше всего. У меня глаза тоже голубые, может, даже более красивые – не круглые, как у нее, а удлиненные, но во всем остальном до Лены мне было далеко. Поначалу она меня раздражала. Она была дочерью богатых родителей, училась в частной школе за границей и обзавелась некоторыми неприятными привычками. Со временем Лена изменилась – то ли общение с нами так на нее повлияло, то ли Никита должным образом ее инструктировал, но она перестала меня раздражать. Подругами мы с ней не стали, но относились друг к другу вполне благожелательно. Конечно, моя влюбленность никуда не делась, но мы продолжали учиться вместе с Никитой, вообще много времени проводили вместе, и я довольствовалась тем, что имею. Во всяком случае, зла Лене я не желала. Наверное, моя влюбленность постепенно сошла бы на нет, но кое-что произошло, что враз все изменило.

Был май, погода хмурилась, на носу была зачетная неделя, потом сессия. Лешку отправили в оздоровительный лагерь на три недели, у него с детства были проблемы с желудком, потому и от армии освободили. Слава богу, несколько лет назад он полностью выздоровел. Воспользовавшись удобным случаем, мама тоже отправилась в санаторий, так как в тот год перенесла операцию на желчном пузыре. В общем, я осталась одна. Мы с друзьями иногда собирались у меня дома, чтобы позаниматься. Всем нравилась квартира, напоминавшая театральные декорации. Какое счастливое время было!

В субботу Никита не появился в университете, но я не волновалась. К сожалению, из-за работы ему иногда приходилось пропускать занятия. После занятий мы с Галкой немного прогулялись, но погода была такой паршивой, что вскоре мы разбрелись по домам. Часов в десять вечера в дверь два раза позвонили. У нас около звонка висел список, в котором указывалось, кому сколько раз звонить. Нам повезло. Новиковым нужно было звонить только два раза, а Артемьевым, например – семь! Я пошла открывать.

На пороге стоял Никита. Я была удивлена – вроде бы не время для визитов, но сердце радостно затрепетало. Конечно, он не раз бывал у меня дома – то с ребятами, а то и один, если оказывался неподалеку – чтобы чайку попить и поболтать. Выглядел он каким-то отрешенным, и я забеспокоилась. Что случилось? Он ответил, едва оказавшись в комнате.

– Мы с Леной расстались, – замогильным голосом произнес он.

Я сразу захлопотала над ним, отвела в отсек, который выполнял у нас роль столовой, сняла с него куртку. Затем выставила на стол початую бутылку коньяка. В нашей семье почти не пили, даже в праздники, эта недопитая бутылка осталась с незапамятных времен.

– Я недавно выпил пива, – сказал Никита.

– Сейчас отполируем, – попыталась я пошутить, изображая завзятого алкоголика.

Никита был равнодушен к алкоголю, обычно ограничивался одним бокалом. В нашей команде только Витька иногда перебарщивал, за что подвергался всеобщему порицанию. Почему я их ВСЕХ бросила, не только Никиту, но и Витьку, и Костю? Они ведь мне звонили, даже домой приходили, а я ни с кем не хотела общаться. Но лучше вспоминать по порядку.

Тогда мы выпили совсем понемногу, но, поскольку оба не были привычны к крепкому алкоголю, то слегка захмелели. Однако Никита ничуть не расслабился.

– Что же случилось? Что у вас случилось? – пыталась я его разговорить.

Он повторял, как попугай:

– Мы расстались.

Я не оставляла своих попыток вызвать его на разговор. Выговорится – легче станет.

– Но ведь Лена хорошая, – говорила я.

– Да, – подтверждал он.

– Ты тоже хороший, – продолжала я.

– Да.

– Значит, у вас все будет хорошо.

– Нет.

Вдруг он взял меня за руку.

– Это ты хорошая. Очень хорошая.

У меня в голове все смешалось, сердце забилось, как сумасшедшее. И тут он меня поцеловал. Мне показалось, что сейчас я умру от переполнявших меня чувств. Наверное, я была наивна и даже инфантильна, слишком возвышенными были мои представления о любви и, вообще, об отношениях между полами. В моей жизни было всего несколько случайных поцелуев, сорванных знакомыми парнями на вечеринках. Я ни с кем не встречалась, и в моей жизни не было сильных чувств. До этой минуты и моя влюбленность в Никиту, по существу, была платонической, поскольку даже в самых смелых мечтах я не шла дальше нежных поцелуев. И к Лене я его ревновала не так уж сильно. А тут во мне проснулась женщина! Тем временем Никита семимильными шагами продвигался вперед, действуя уже не только губами, но и руками. Меня охватили незнакомые и очень сильные чувства. В тот момент я не была уверена, что мне нравится это сумасшествие. А вдруг он от расстройства помешался и принял меня за Лену? – появилась страшная мысль.

– Никита, – попыталась я его образумить. Я не хотела красть поцелуи, предназначенные другой. – Я Ксюша, а не Лена.

Он, казалось, не услышал моих слов, тогда я повторила громче:

– Я Ксюша, а не Лена!

– Знаю, знаю, – прошептал он мне в самое ухо.