Вам будет сложно поверить,

что в книге все персонажи вымышлены.

Но это так.

Кроме моей семьи.

Я так же сохранила их имена.

Они не против.

Как не против того, что Стамбул — мой второй дом.

ВВЕДЕНИЕ

Мой турецкий недостаточно хорош, чтобы запоем читать местных авторов, поэтому, гуляя по улочкам Стамбула, я зашла в книжный магазин просто посмотреть. В России новомодный офсет и куча лака на обложке стерли память о том, как по-настоящему должны пахнуть книги. Здесь же с порога обволакивал запах обработанного дерева. Я готова была спорить на коробку лукума, что, открой я любую книгу, меня встретит старая добрая газетная бумага. Так и вышло. Желтоватые страницы напоминали детство, когда, подходя к огромному стеллажу с зелеными многотомниками, я давала шанс Толстому и Дюма быть прочитанными, а потом искала что-нибудь полегче для восприятия.

– Ищете что-то особенное? – спросил пожилой продавец с очками в оранжевой оправе на носу.

Не ищу. Я просто буду до бесконечности открывать книги и фотографировать данные обо всех издательствах Турции. Потом отправлю им просьбу опубликовать мою книгу на турецком, и она будет продаваться в этом магазине, а также в тысяче других. Пусть она будет напечатана на газетной бумаге, в мягкой обложке, но как мне еще оставить след в истории вашего любимого города? Я тоже его очень люблю, и ничуть не меньше. Замечаю то, к чему вы привыкли с рождения. Проживаю Стамбул!

– Э-э… Да, любовный роман. Что-нибудь из новенького, – ответила я, будто разбиралась в стареньком.

– О, почти все книги, что вы видите, о любви.

– Тогда мне будет непросто с выбором. Я могу походить здесь и немного подумать?

– Конечно. Давайте я вам помогу.

Естественно. Если турок решил помочь, он догонит и поможет, хотите вы этого или нет. Однажды я спросила прохожего, как добраться от Кабаташ до Ортакей, так он поймал такси, сам объяснил водителю, куда мне нужно, и поинтересовался, есть ли у меня деньги на проезд.

Лучше сразу сказать правду, а там будь что будет.

– Я пишу книгу про Стамбул, – призналась я на кривом турецком. – Мечтаю, что когда-нибудь моя фамилия окажется на этих полках. А сейчас хочу изучить, что вы читаете и какие книги любите.

– Maşallah¹! А о чем будет ваша книга?

– Ну… Я часто к вам приезжаю. Есть разные истории…

– Вижу-вижу. Ваши глаза уже не горят, как это бывает у обычных ябанджи². И звуки азана³ вас не завораживают так, как раньше. Верно?

Я промолчала, потому что отчасти он был неправ. Громкий призыв к молитве проникает в душу всегда, где бы ты ни находился, ровно пять раз в день. Пять раз в день на глазах выступают слезы. Как во время первой поездки в Стамбул, так и сейчас.

Яркая оранжевая оправа держалась скорее на морщинках, нежели на носу. Продавец книг поправил ее и повторил вопрос:

– Так о чем будет ваша книга?

– Ох, это надолго…

– Ничего. В понедельник в магазине почти никого не бывает.

«А когда бывает? Здесь точно будут меня читать?» – подумала я, но решила не паниковать раньше времени.

– Все началось с чаек…

Продавец опустился на низкий стул возле кассы и всем своим видом дал понять, что он хороший слушатель.

ГЛАВА 1

ГДЕ НАЧИНАЕТСЯ СТАМБУЛ

Хватит думать о ямах на дорогах —

наслаждайся приключением.

Ф. Муллан

Негласное правило утверждает: если ты не кормил чаек, то не был в Стамбуле. Не только туристы, но и местные регулярно попадают на паром между Кадыкей и набережной Эминеню⁴, мимо которой ни проехать ни пройти. Здесь-то тебя и окружает стая дежурных горластых птиц, стоит только отплыть от пристани. Кусок свежего симита⁵ в твоей руке они узнают издалека, и одна самая смелая и жирная чайка обязательно выхватит легкую добычу на лету.

Мое знакомство со Стамбулом началось с чаек, а еще с нелепого провала. Свадебное путешествие с Семеном, просроченное на три года, выпало на конец октября. Мы застали и широкое празднование Дня Турецкой Республики, и мой двадцать первый день рождения. Тогда я не знала, что жизнь в этом городе состоит из неожиданных встреч и событий, не имеющих ничего общего с твоими планами. Моя привычка держать все под контролем пошла стамбульскому псу под хвост.

Двадцать девятого октября, поглядев на митинги в первой половине дня, мы, как и каждый стамбулец, ждали главное шоу – праздничный салют. В Интернете писали, что это неповторимое зрелище над Босфором, в водах которого ярко отображаются самые разные фигуры. Отзывы неизвестных мне людей из Сети убедили меня. Я представляла роскошный фейерверк и ощущала еле уловимые мурашки. Где-то внутри фейерверк взрывался от одного воображения. Писали, что он начнется в десять вечера, и, чтобы скоротать время, мы отправились на площадь Султанахмет.

Куда же еще?

Когда ты впервые в Стамбуле, дел в излюбленном туристами месте невпроворот. Мы совали нос в бумажный пакетик с горячими каштанами и вдыхали дымный запах сладковатого ореха; лопали жареную кукурузу и голым початком сбивали с дерева вертолет мальчишки, не рассчитавшего траекторию игрушки на радиоуправлении; наслаждались звуками азана и пробовали повторить протяжную песню муэдзина⁶; фотографировали купол мечети через дырку симита; ужинали в ресторане на крыше с видом на Босфор и, конечно, пили густой салеп⁷ с ароматом корицы, согревающий тебя и без того теплым осенним вечером. Параллельно невозможно было оставить без внимания симпатичных мужчин и загадочных турецких женщин с покрытыми головами и вызывающе накрашенными лицами.

Говорю же, если ты в Стамбуле впервые, дел невпроворот.

У Стамбула для каждого своя пьеса, но первый акт всегда начинается в районе Султанахмет. Уже здесь мы влюбились в город, хотя совсем его не понимали.

И вот, старательно выполняя все вышесказанное, мы блуждали между Айа-Софией и Голубой мечетью, когда неожиданно услышали первый залп.

Как, уже десять? Это тот самый салют? Наш салют?

Но ведь до набережной от площади минут пятнадцать пешком!

Второй залп…

Обменявшись всего одним коротким взглядом, не сговариваясь, мы одновременно рванули в сторону трамвайных путей. Они идут прямиком через пролив Золотой Рог⁸, где в тот день на Галатском мосту толпились не только рыбаки, но и все желающие увидеть красивое завершение праздника.

– Быстрее! – крикнул Семен.

– Я не могу быстрее! – запыхавшись, ответила я.

– Можешь! Мы успеем!

И мы побежали быстрее.

Пятый залп…

– Давай сократим через парк!

Я снова послушала мужа и нырнула за ним в красоты Гюльхане⁹. Огромные деревья закрывали небо, и не было шанса увидеть хотя бы кусочек многообещающего фейерверка, ради которого мы приехали в Стамбул именно в конце октября.

Боль в боку умоляла прекратить пытку и напоминала, что я никогда не дружила с бегом. Во рту пересохло. Огромные бродячие псы то и дело попадали под ноги, и в темноте их ленивые, провожающие нас взгляды были замедлены в два раза.

Залпы я уже не считала. Их было слишком много. Сотни или тысячи, глубокие и раскатистые! На секунду я представила набережные, набитые людьми с поднятыми головами и глазами, полными восхищения. Я должна была стоять среди них.

И вот парк закончился. Заблудиться в центре Стамбула очень сложно – территория музея Топкапы с парком¹⁰ окружена водой. Мы уже поверили, что успеем застать финальные аккорды праздника. Но перебежали дорогу и увидели, что с Босфором нас разделяет высокий железный забор, который полностью перекрыл обзор.

Да ладно, забор? В этот момент только его и не хватало. Меня заполнило отчаяние, которое я бы с радостью выразила, если бы могла дышать после интенсивной пробежки. Однако муж не сдавался.

– Я закину тебя на фонарь, а ты держись и смотри! – крикнул он.

– Что?

Он схватил меня и начал подсаживать. Я цеплялась за шершавый фонарный столб и за пару секунд оказалась выше гадкого забора, когда прозвучал последний залп. В тот момент я была похожа на русского мужичка, который карабкается по масленичному столбу в погоне за недосягаемыми сапогами. Я всматривалась в абсолютно черное небо, где несколько секунд назад отгремела моя маленькая мечта.

Семен выглядел сверху еще нелепее.

– Ну, что там? – спросил он.

Ничего, черт возьми. Ровным счетом ни-че-го.

Я не помню, как слезла со столба, но помню, как до одури смеялась над его вопросом, над собой и этим вечером, который мы будем вспоминать всю жизнь. Да, было смешно и грустно. Разочарованная собственной неорганизованностью, я мысленно требовала компенсацию и получила ее в тот же день.

ГЛАВА 2

ДЕНЬ ТУРЕЦКОЙ РЕСПУБЛИКИ

Мы не любим прятаться по крохотным

уютным домикам и зажигать свечи,

нам комфортно в огромных залах, в которых гуляет ветер.

Это наш кейф…

Э. Исмаилова

На берегах Босфора

Вечер близился к завершению, и даже машин на дорогах в поздний час становилось все меньше. Ходит слух, что Стамбул никогда не спит, но это не так. Не стоит стричь этот город под одну гребенку с остальными мегаполисами. Стамбул любит дать храпака после полуночи. Даже Истикляль, одна из самых тусовочных улиц города, каждый раз сдается под утро и спит как сурок.

Не увидев фейерверка и перспектив на остаток дня, мы с мужем побрели в сторону площади Таксим, где нас ждала маленькая комната в растаманском хостеле. Странный гул и софиты всего в паре километров от нас устремились в небо и не позволили нам пойти короткой дорогой. Из любопытства мы нарушили маршрут в приложении MAPS.ME, без которого я не мыслю ни одного путешествия, и пошли на шум. Впереди нас ждала огромная концертная площадка на открытом воздухе.

День Турецкой Республики можно сравнить с четвертым июля в Штатах. В этот день в каждом американском городке открываются шумные ярмарки, и люди гуляют до позднего вечера, отмечая независимость любимой страны. Турки не всегда празднуют свой день рождения, зато двадцать девятое октября справляют с размахом. Казалось, пол-Стамбула пришло на открытый концерт, где выступали местные Лобода и Дима Билан. По крайней мере световые эффекты, звук и энергетика, которые исходили от артистов на сцене, восхищали не меньше, чем реакция самих стамбульцев на все происходящее. Вход был свободный, но других туристов я не увидела. Конечно, местные не обращали на нас внимания, пока мы, разинув рты, то и дело косились по сторонам и впитывали восхитительную атмосферу. Нас окружали густые черные бороды, бронзовая кожа красивых девушек и сотни турецких флагов. Молодые люди неустанно махали этими флагами в такт музыке, кричали, свистели и постоянно хлопали в ладоши. По тому, с каким восторгом люди встречали вокалиста, который завершал концерт, было понятно, что на сцену вышел предмет обожания местных девушек. Даже парни не сбавляли пыл и орали, будто попали на концерт Джастина Тимберлейка на пике его карьеры. «Это точно не Таркан», – подумала я, хотя Таркан был единственным известным мне турецким исполнителем.

– Who is this?¹¹ – спросила я молодого турка рядом со мной и вопросительно пожала плечами. Он посмотрел на меня с удивлением, мол, как ты можешь этого не знать, но все же ответил:

– Mustafa Sandal! Sandal! Anlıyor musun?¹²

Я не понимала. На всякий случай достала телефон и записала в заметки «Мустафа Сандал», чтобы на досуге отправиться на просторы Гугла, и заодно решила сообщить мужу новость:

– Семен, это Мустафа Сандал. Слышал о таком?

– Да, знаю.

– Откуда?! – моему удивлению не было предела. Постоянно он узнает обо всем первый!

– Уже зашазамил. Классный, да?

И как ему это удается? Почему я сама до этого не додумалась? Муж-интроверт слишком часто оказывается на шаг впереди.

Целый час моя память впитывала выступление популярного турецкого артиста, который запал в душу и заставил забыть неувиденный салют.

После такого эмоционального всплеска совсем не хотелось спать. Мы гадали, где еще нас могут поджидать приключения, и они нашли нас в лице двух забавных студентов из Пакистана. Парни рассказали про свой переезд в Стамбул, про то, как тяжело им дается турецкий язык (к слову, тогда я решила, что никогда не возьмусь за его изучение), и вместе мы решили заглянуть в ближайшую бургерную. Тогда я не понимала, что грешно перекусывать в Стамбуле пошлыми бургерами, когда на каждом шагу делают сочные дешевые донеры¹³.

Была глубокая ночь. С бокалом молочного коктейля в руке, в компании мужа и двух едва знакомых пакистанцев я принимала поздравления с днем рождения и не знала, что завтра компания мужчин расширится, и я буду есть кусок именинного пирога в мою честь из рук харизматичного и обходительного турка.

ГЛАВА 3

РУССКАЯ ЛЕНКА И ЕЕ ТУРЕЦКИЙ РОМАН

Отдых без курортного романа — выброшенные деньги.

Положен в торте крем, значит, он там должен быть.

Н. Андреева

Райский уголок для смерти

Говорят, спонтанные поездки отлично лечат душевные раны. Моя подруга Лена подтвердила эту теорию, когда в одиночку отправилась в Аланию¹⁴ после болезненного расставания с любимым. Неделю от нее не было новостей, зато по приезде Ленки домой я увидела совершенно счастливого человека.

– Как ты? – спросила я по привычке.

Последние три месяца я постоянно задавала ей этот вопрос и получала в ответ лишь рыдания.

В тот день я не поверила своим ушам:

– Ой, все хорошо.

Ленка завалилась на диван и закинула длиннющие ноги на подлокотник. Ее русые локоны были растрепаны после долгой дороги, и все равно подруга выглядела свежей и отдохнувшей.

Примерно час я недоумевала, слушая о ее похождениях и о том, как за неделю она успела бросить четырех русских парней, цена которым две копейки. Видимо, так она подсознательно мстила бывшему, отрываясь на других несчастных. Но пятый, кто встретился ей на пути, оказался турком. Это был зрелый, состоятельный, говорящий на русском языке мужчина. Разумеется, он был женат. Но главное, он оказался единственным, кто не делал пошлых намеков и за два дня ни разу не попытался затащить мою подругу в постель.

Назовем его Селим.

После нескольких недель общения в Интернете Ленка снова собрала чемодан. На этот раз в Стамбул, навстречу новому этапу под названием «турецкий роман». Планируя затащить Селима в постель, если он снова не попытается это сделать самостоятельно.

Каждый рожденный в Стамбуле турок сердечно гордится своей родиной. Еще бы, ведь Аллах благословил его на жизнь в лучшем городе мира. Другие, молодые и провинциальные, стремятся переехать сюда, как русский студент мечтает покорить Москву. Селиму повезло: он тоже родился в Стамбуле и с детства знал центральные и отдаленные районы, несмотря на то что ежегодно город разрастается с невероятной скоростью.

Моей подруге и ее ухажеру предстояло второе свидание. Я не верю в случайности, но наш новый герой пригласил Ленку в Стамбул в конце октября. Разумеется, вчетвером мы встретились, чтобы провести вместе вечер, который растянулся на несколько дней.

Договорились увидеться в центре на площади рядом с Новой мечетью¹⁵, где в первый день пребывания в городе мы с Семеном не отказались от соблазна покормить голубей. Здесь верят: это на счастье.

Но истинным счастьем оказалось увидеть подругу в другой стране. Мы долго обнимались и громко пищали, из-за чего ее спутник тревожно озирался по сторонам.

Высокий, с густыми бровями и небольшим брюшком, Селим понравился нам своей вежливостью и гостеприимством. Он сразу поздравил меня с днем рождения и обнял Семена как родного брата.

– Hoş geldiniz. Это переводится как «добро пожаловать», – сказал он с улыбкой.

– Точно! Так всегда говорят продавцы в магазинах, – выпалила я.

– У нас принято отвечать на это «Hoş bulduk». Как бы сказать… Одни говорят: «Хорошо, что вы пришли», а другие: «Мы рады, что вас нашли».

– Hoş bulduk, – исправился Семен.

«Это сложно, даже не буду запоминать», – подумала я.

– Дорогой, куда мы отправимся? – спросила Ленка.

– Не надо торопиться, canım¹⁶. Присядем. Время для mercimek¹⁷.

Мы присели в ближайший ресторан со смешным названием «Saray¹⁸», и через мгновение официант принес нам чай. Я знала, что турки очень любят чай, но мне не понравилась его пряная крепость. Не успела я сделать первый глоток (исключительно из уважения к местной традиции), как передо мной возникла тарелка, до краев наполненная чечевичным супом. Выглядел он настолько аппетитно, что я сразу зачерпнула ложкой золотую жидкость, но Селим остановил меня:

– Добавь сначала лимон. Так вкуснее.

Я выжала сок из лимонной дольки, которую подали вместе с супом, и посмотрела на нового знакомого. Он кивнул, и мы приступили к еде. Ленка, в обычной жизни жизнерадостная и эмоциональная, старалась подражать Селиму и держалась спокойнее, чем обычно. Но перед ароматным мерджимеком устоять не смогла. Семен тоже активно работал ложкой. На фоне взрослого сдержанного турка мы выглядели как беженцы, которых в России не кормили полгода.

Сам Селим не притронулся ни к чаю, ни к супу. Он медленно закурил сигарету и всем своим существом показывал, что никуда не торопится. Помню момент, когда к столу подошел бродячий кот и, недолго думая, прыгнул ему на колени. Вместо того чтобы смахнуть с себя наглое существо, Селим отвел руки в стороны, чтобы дать полосатому свободу действий. Даже сейчас, спустя десять лет, я не могу спокойно относиться к хвостатым наглецам. В Стамбуле их слишком много. А если учесть, что каждый из кошаков проживает девять жизней, весь город, получается, сплошной кошачий пансионат. Но стамбульцы в них души не чаят.

Полосатый знал, что ему все дозволено, поэтому пошел дальше и прыгнул на стол. Мы опешили и смотрели то на кота, то на Селима и ждали, что будет дальше. У Селима было все хорошо. Он разговаривал по телефону по-турецки, курил и пил чай. Кот его совершенно не волновал. У полосатого дела шли не очень. Он не нашел на столе ничего мясного или рыбного, поэтому просто прогулялся по нему и спрыгнул, но успел испачкать хвост о края моей полупустой тарелки.

Можете осуждать меня сколько угодно, но в тот момент больше всего на свете я хотела дать коту пинка. Только спустя несколько лет я начала привыкать к этой особенности любимого города. У Стамбула свои привычки и свое отношение к санитарии. Однажды одна умная кошка спасла пророка Мухаммеда, дав понять хозяину, что в его халате спряталась змея. С тех пор у всех кошек Стамбула есть дом в виде картонной коробки и груда наваленного корма рядом. Меня же бесплатно здесь кормят отнюдь не всегда.

Селим закончил беседу по телефону и посмотрел на нас.

– Сейчас поедем на азиатскую сторону. На другой край города. Вечером я познакомлю вас со своими друзьями. Вас ждут развлечения по-турецки.

Что может быть интересного в азиатском Стамбуле?

Мне казалось, в этом городе все туристические радости и достопримечательности сосредоточены именно в европейской части. Я не могла подумать, что вскоре сконцентрирую свою жизнь в Стамбуле именно в Азии, где жизнь бурлит такая, как она есть, не приукрашенная ради довольного взгляда избалованного туриста.

– Дайте этому городу шанс, и он раскроется для вас в самый неожиданный момент, – сказал Селим, будто прочитал мои мысли.

Азиатская сторона и другой край города не входили в мои планы. Я знала, что в центре оставалось много чего интересного, и чувствовала себя ребенком, которому позволили погладить пони, но в седло сесть не предложили. Это было как приехать в Париж и, не увидев Лувр и собор Нотр-Дам, сразу после Эйфелевой башни перекочевать в 10-й округ. Далекий и криминальный.