Глава 5

Чужой мир катакомб. Крыса? Взрыв. Масти блатных

Впереди была лишь бесконечная пустыня желтых камней. Длинные коридоры тонули в вечном мраке. Вокруг был холод. Стоило только спуститься в самый низ через люк в земле, как коридоры сразу же разветвлялись, образуя столь диковинное переплетение, что разобраться в этом не сумел бы и человек, отлично знакомый с системой подземных ходов.

Это и было особенностью катакомб – бесконечное блуждание попавшего туда в темноте, в вечном холоде, пробиравшем до костей. Рассказывали, что люди, вынужденные постоянно спускаться в катакомбы, сходили с ума чаще всех остальных – их преследовали голоса из подземного мира, чьих слов не найдешь ни в одном языке, и голоса эти звучали пострашней звуков из преисподней.

Мир катакомб, мир темных подземелий без просвета и надежды – это был мир враждебный, он отказывался вступать в контакт с живым. Его никто не мог покорить и осознать – в силу непонимания, лежащего за гранью человеческого рассудка.

Старожилы бандитского мира, часто устраивавшие в катакомбах сходки и тайники, прекрасно знали самое важное: в катакомбах нельзя найти ни богатства, ни славы, ничего, кроме вечного равнодушного мрака, наполняющего безумием и отчаянием любую живую человеческую душу.

Человек не может жить под землей. Как бы ни стремился он к отстраненности, к уединению, все равно живая душа тоскует по воздуху, ветру, дождю, туману, по солнцу, по всему тому, что составляет само слово: жизнь. Мрак подземелья – равнодушный, холодный – существовал параллельно, был враждебным ко всему живому, не оставляя места ничему, кроме растерянности и пустоты.

Когда спустились под землю, люк плотно заперли. Там, снаружи, всегда оставались люди на стреме – на случай непредвиденного шухера, любой опасности, грозящей тем, что подземное убежище могут обнаружить. Поэтому люк не только плотно закрывали, но и заваливали ветками, досками, дерном, чтобы тщательно спрятать место схода под землю.

Одесские воры освоили катакомбы лучше всех остальных исследователей из научного мира, которые время от времени пытались отправлять экспедиции в царство вечной подземной тьмы. Все эти экспедиции благополучно проваливались – никому еще не удалось составить точную, подробную схему катакомб.

А вот воры и бандиты чувствовали себя весьма свободно в этом природном убежище, успешно прячась здесь во время облав. Поэтому испокон веку сходы воров и бандитов проходили в катакомбах. Там же они устраивали тайники награбленного, держали заложников, похищенных ради выкупа, жили в подземных убежищах месяцами, пытаясь сосуществовать с этим параллельным миром, который хоть и не помогал особо, но и не губил их.

Время от времени любая власть – что царские жандармы, что большевики – пыталась устраивать облавы и замуровывать многочисленные входы и мины, спрятанные в старых домах. Но это было абсолютно бесполезным занятием, пустой тратой времени. Вместо одного замурованного входа в разных местах находились три других, ведь катакомбы тянулись практически под всем городом, их протяженность позволяла все время расширять и находить новые лазейки, а карты катакомб не существовало. Поэтому после бурного начала борьбы с катакомбами власти просто махали рукой, понимая всю нелепость затеи побороть то, что побороть было невозможно. А потому подземный город под Одессой весьма успешно продолжал жить своей собственной жизнью.

Итак, как только люк был закрыт, трое мужчин зажгли фонарь и стали спускаться по деревянной лестнице вниз, специально приставленной к стене для удобного спуска.

Наконец они оказались в небольшой нише, из которой брали начало два разветвления коридоров – направо и налево. Тот, кто держал горящий на масле фонарь, запалил от него две свечи и раздал своим спутникам.

Тонкое дрожащее пламя зажженных свечей осветило бесконечные желтые камни. Мужчины пошли медленно, испытывая небывалое ощущение страха. Лабиринт манил их, но еще сильнее было желание выбраться из него любой ценой, вернуться назад.

Человек с фонарем уверенно свернул налево, провел своих спутников по узкому коридору, затем – снова налево, а потом – еще раз.

– Ты уверен? – не выдержал один из спутников. – Всегда заправо ходили, а теперь швендяем, как фордабыченные… Шо за базар?

– Уймись, – не оглядываясь, бросил человек с фонарем, – за базар отвечаю. Веду за точно, бо там тупик.

– Тупик? – подал голос второй. – А нам шо с того?

– Тупик можно и завалить. Только вот крысу посмотрим.

– А крыса там? – поинтересовался спутник.

– Второй день сидит, как споймали. За то ще не базарили по-хорошему, так, финт ушами… А вот за сейчас поговорим.

– А предъява верняк? – засомневался бандит. – Не будет холоймеса, как за прошлое? А то подняли хипиш на постном масле, а то были лише бебехи заместо управы…

– Не боись, наводка верная. Да и пронумерована крыса!

– Как за то? – не поняли оба, остановившись одновременно.

– А вже увидите!

Впереди послышались голоса, а в коридоре стало светлей. Вскоре трое бандитов оказались в подземной круглой комнате, которой заканчивался коридор. Бандит с фонарем был прав: это был тупик, причем тупик глухой, от которого не было ни одного входа не только в глубь катакомб, но и наверх.

В подземной комнате было достаточно тесно – там толпилось шестеро бандитов. Они практически все говорили одновременно, сопровождая словами свои действия. Кто-то чистил оружие, кто-то пил из бутылки, прямо из горла, дешевое красное вино, отдававшее сивухой, кто-то просто слонялся по узкому помещению без дела, зачем-то касаясь камней…

На полу, прислонившись к стене, сидел совсем молодой парень – лет двадцати, не больше. Лицо его было разбито, из губ сочилась кровь. Нос был неестественно сдвинут в сторону, один глаз полностью заплыл, превратившись в багрово-лиловый синяк, а из второго смотрел страх, превращенный в настоящие слезинки, дрожащие на ресницах.

Парень действительно был страшно напуган. Руки его были связаны за спиной веревкой. Одежда на нем была обычная, как у многих – холщовые темные брюки, клетчатая рубашка, простые ботинки… Рубашка – сильно порванная на груди, с оторванными рукавами, с вырванными с «мясом» пуговицами – в нескольких местах была заляпана кровью.

Было видно, что ему больно и страшно. Полуоткрытый глаз выдавал то, что с ним происходит.

– Здорово, пацаны! – Человек с фонарем бодро вошел в самый круг бандитов и вдруг остановился. – Тю! Вот цей, пошкрябанный? Эй, да вы за шо? Це ж пацан из-под Червя!

– Крыса! – к нему подошел один из бандитов, выглядевший несколько странно: половина его головы была седой, а другая, наоборот, черной. – Вот, гляди. Да ты поближе подойди, не кусается. – Он протянул какой-то документ.

– Книжка красноармейца, – уверенно прочитал вслух бандит, а затем продолжил читать уже про себя, шевеля губами.

– Ничего не понимаю!

– Вот за то и финт ушами! У него дома нашли. Крыса. Заслали к Червю мусора проклятые.

– Да ты погодь… – Бандит задумался. – Червь – то отдельная история. Червь сам общее сдал. Хотел мусорам сдать – хорошо, что не вышло. А цей за шо?

– Червь на мусоров работал, и этот тоже, сопляк… – Седой бандит грязно выругался. – Шавку подослали, суки дешевые! Да ще какую…

– Он же в налете был, за нас… Как так? – подал голос кто-то из стоящих рядом.

– Втирался в доверие, сука. Всех сдать хотел. А Червь эту суку прикрывал. За то как сам Червь давно присосался к красным.

– Туча в курсе? – нахмурился бандит с фонарем. – И за шо сказал?

– В курсе. Сказал, шо делать по понятиям. Как положено.

– Ясно. – Бандит подошел к связанному, с силой двинул его ногой в бок. – Шо людям скажешь?

Тот покривился от боли, но ничего не ответил.

– Мои люди его тут помяли немножко, этого чекиста хренового, – хмыкнул седой, – молчит сука. А я вот за шо думаю. Не один он такой. Много крыс по нам шастает. Многих подослали. Суки, ничем не брезгуют. Выловить б за их…

– Так этого спросить надо как положено! – Бандит с фонарем кивнул одному из находящихся рядом: – Пошевели-ка ему пальчики!

Играя ножом, в их сторону двинулся один из бандитов. – Ну, сучонок, колись, сколько вас здесь подослали! – он присел на корточки. Затем рывком поднял связанные руки парня… резко сломал ему палец на правой руке – так, что громко хрустнула кость, ну а потом отрезал его ножом.

Несчастный страшно кричал, воя остался лежать на земле. Бандит рывком поднял его голову за волосы.

– Христом Богом молю, – захрипел пленник. – Не виновен я… Не служил у мусоров… Христом Богом… Родненькие… – Зубы парня выбивали страшную дробь, из разбитых губ стекала слюна пополам с кровью.

– Не скажет сука, только вопить будет, – с сожалением произнес седой. – Не ровен час, набредет кто из лихих людей. В общем, думаю, кончать его надо.

– Ну так и кончим, – вздохнул бандит с фонарем. – Эй, народ, айда к выходу! Шоб ни пса до здеся не осталось, пока будем мусоренка кончать!

Беззлобно ворча и переругиваясь, бандиты потянулись к выходу. Вскоре в помещении остались только седой, мужик с фонарем да один из бандитов. Он держал холщовый мешок. Развернув его, мужик с фонарем быстро обмотал тело парня проводами, между которыми укрепил пакетики с взрывчаткой.

– Шо вы делаете… я… – Парень забился в конвульсиях. – Христом Богом…

– Заткнись, мразь! – Седой кулаком ударил его в лицо, и тот вырубился. Осев, ударился о стену, издав глухой звук.

– Хотел к нам попасть, так пусть вечно сидит здесь, – высокопарно прокомментировал бандит с фонарем. – Пусть свои мусора и собирают его по кусочкам.

Наконец все провода были примотаны. Третий бандит укрепил детонатор.

– Давно надо было этот ход здесь закрыть, – прокомментировал седой. – Теперь есть за шо.

Бандиты быстро пошли к выходу. Когда они уже были возле деревянной лестницы, ведущей к люку, и убедились в том, что все благополучно выбрались наружу, а люк открыт, человек с фонарем нажал кнопку на устройстве, к которому тянулся провод. Раздался взрыв.

Они еле устояли на ногах. Камни зашатались, было похоже, что катакомбы рушатся прямо на глазах. Вокруг стоял страшный грохот, заполнивший все вокруг. Этот грохот словно захватил весь окружающий мир…

Камни летели со всех сторон, буквально сметая людей ураганом из острых желтых обломков. Через минуту все стихло.